Золотой браслет, вождь индейцев

- Что же ты не отдаешь мне его локона? Ведь тебя поручили передать локон мне, а ты, кажется, не прочь его присвоить?

Нетти встала вся бледная и выпрямилась.

Жюльета сделала то же, и обе девушки очутились одна против другой, как бы меряя друг друга взглядом.

- Ну что же, отдашь ты мне локон? Ты ведь знаешь, что это подарено мне, а не тебе, потому что ты для него была ничто?

- Ничто! И ты решаешься говорить, что я была для него ничто? Разве не на меня он возложил самое важное поручение? Он хотел именно меня и никого другого иметь посредником между ним и тобой. А такое доверие не безделица, Жюльета, и ты это понимаешь и сознаешь, иначе ты не была бы так раздражена. Франк, когда писал эти строки, мне верил более, чем тебе.

Вместо ответа Жюльета, взбешенная, протянула было уже руку, схватила драгоценный сувенир, и вдруг, к ее удивлению и ужасу, Нетти как подкошенная упала без чувств к ее ногам.

Мисс Брэнтон бросилась к двери и стала звать на помощь.

Комендант, его жена, весь дом - поспешили на эти крики. Послали тотчас за доктором Слокумом.

Когда он, после долгого осмотра больной, поднял голову, лицо его было крайне озабочено.

- Тут нужен отдых, тишина, полное спокойствие, темнота... - сказал он вполголоса. - Напряжение нервов в высшей степени... Я сильно опасаюсь воспаления мозга, - добавил он, наклоняясь к уху коменданта.

- Вот беда! - невольно воскликнул тот. - Завтра чуть свет мы выступаем в поход, а судью Брэнтона вызывают на запад...

- Скажите, что же, бедное дитя серьезно и опасно больна? - спросила госпожа Сент-Ор.

- Боюсь, что да, - ответил доктор. - А между тем ей необходимы абсолютный отдых и покой. Отпустить в дорогу в подобном состоянии - значит убить ее.

- В таком случае, она останется здесь, вот и все, - сказала миссис Сент-Ор решительным тоном. - Я буду ходить за ней как за своей дочерью.

Комендант бросил на жену беспокойный взгляд.

- Друг мой, - сказала она, - не беспокойся обо мне. Ты знаешь, как я бываю одинока, когда вы все уходите в экспедицию. Дитя это послано небом, чтобы меня развлечь, быть моей подругой в одиночестве; надеюсь, что ее болезнь, как она ни серьезна, не так опасна, и что мои попечения помогут ей. Решено, иди-ка лучше к господину Брэнтону и убеди его ехать по своим делам, а больную оставить на моем попечении.

- Если так, - сказал доктор, заметно ободренный, - я за нее отвечаю. С такой сиделкой, как миссис Сент-Ор, мы отлично обойдемся и без господина судьи и без ее королевского высочества девицы, его дочери...

На следующее утро, когда трубачи играли зорю, судья, немного озабоченный, и Жюльета, немного сконфуженная тем, что покидает Нетти, которая в таких обстоятельствах наверное не покинула бы ее, уселись в поданный шарабан, который и умчал их на ближайшую станцию железной дороги. В это время миссис Сент-Ор расположилась у изголовья маленькой страдалицы.

Глава 12

ЗОЛОТОЙ БРАСЛЕТ, ВОЖДЬ ИНДЕЙЦЕВ

Местность, где речка Желтый Камень под острым углом впадает в реку Твин, представляет широкую и богатую долину, расположенную между высокими берегами соединившихся рек.

На вершине крутого берега, образующего северную границу долины, стоит человек высокого роста, одетый в богатый индейский национальный костюм, и любуется прелестной картиной. Богатство наряда говорит о знатном происхождении индейца.

Головной военный убор его украшен длинными орлиными перьями; к волосам привешен конский хвост, развевающийся по ветру; одеяло, накинутое на плечи, вышито золотым галуном; мокасины застегнуты драгоценными пуговицами; обнаженные руки покрыты множеством серебряных браслетов, и между ними блестит и сверкает великолепный золотой браслет с крупными бриллиантами.

Все в этом человеке указывает на индейское происхождение: орлиный нос, выдающиеся скулы, проницательные глаза, бронзовый оттенок кожи, спокойная твердость в лице и почти кошачья гибкость всех его движений, невольно напоминающих тигра.

А между тем его фигура не лишена изящества; красота движений и отсутствие ярких цветов, даже в индейском костюме, показывали, что человек этот не чужд образованности.

Подле него стоял человек в обыкновенном костюме жителя Канады, французского уроженца, занимающегося торговлей у Гудзонова залива по реке Орегон; на нем был длинный шерстяной плащ с капюшоном.

Но лицо, скрывавшееся под этим капюшоном, не имело в себе ничего французского; это был не кто иной как горец Эван Рой. А вождь в индейском костюме был Мак Дайармид, человек смешанной крови, бывший кадет Вест-Пойнтской академии.

Взоры обоих были устремлены на реку, которая на протяжении тридцати миль извивалась по открытой местности между изумрудными лугами и темными береговыми соснами.

Спокойное великолепие и роскошь этого вида наводили на мысль о мире и безмятежном счастии. Со всех сторон паслись стада буйволов, не стесняясь соседством человека, как будто бы они были все ручные. На расстоянии не более двух миль от стада растянулся огромный стан индейцев, расставивших в каком-то поэтическом беспорядке свои шалаши, вокруг которых бродили лошади.