Золотой браслет, вождь индейцев

— Они у миссис Сент-Ор… Но верно ли то, что говорят о бедном Армстронге?

— Слишком верно, дядя. Вы уже больше никогда не увидите этого молодчика, — ответил поручик звонким, почти веселым голосом… — Он попал в плен к индейцам и в настоящую минуту уж, наверно, изжарен живьем…

В этот момент в дверях палатки показалась легкая тень и, чистым, звонким голосом послав поручику односложное приветствие: «Подлец!», исчезла. Все это совершилось скорее, чем можно рассказать.

Корнелиус слегка побледнел, но затем с обычной самоуверенностью спросил:

— Где же Жюльета?

— Она у миссис Сент-Ор, — повторил судья. — Бедняжка так испугалась близости индейцев… И, конечно, было чего испугаться!.. Пойдем к ней, посмотрим, как она себя чувствует.

Но Корнелиус, выражавший только что страстное желание видеть кузину, казалось, переменил свое намерение, и когда судья, приподняв полотно у входа в палатку, жестом пригласил его войти, он заговорил:

— Нет, дядя… я боюсь опоздать… бегу к отряду. Прощайте, дядя; скажите Жюльете, чтобы она не беспокоилась обо мне!

И, сев на коня, он пустился во всю прыть, как будто шайка сиуксов гналась за ним по пятам.

Глава 11. ПИСЬМО

Жюльета и Нетти, по возвращении в крепость, расположились в отведенной им комнате второго этажа комендантского дома. Жюльета обливалась слезами; Нетти, напротив, с сухими глазами была спокойна и смертельно бледна.

— Ах, милая Нетти, — всхлипывала Жюльета, — не могу поверить, чтобы это была правда. Нет, это невозможно!.. Бедный Франк Армстронг! Такой веселый, такой добрый и потом он так любил меня! Как подумаю, что уже больше его не увижу!.. Бедного Корнелиуса мне тоже очень жалко. Они были друзьями, и он ни за что на свете не выдал бы его.

— Это, однако же, не помешало Корнелиусу бросить его на верную смерть, а самому вернуться целым и невредимым, чтобы ухаживать за тобой!..

— Что же ему было делать? — возразила Жюльета, принимаясь плакать навзрыд. — Я знаю, что Армстронг питал ко мне нежное чувство. Но Корнелиус тоже влюблен в меня… и я не знаю, почему ты так резко о нем отзываешься. Да, наконец, чем он виноват, что остался в живых?

И мисс Брэнтон продолжала плакать, качаясь в своем кресле.

Нетти встала. Молния сверкнула в ее глазах.

— Короче говоря, Армстронга нет, и вы не прочь выйти теперь замуж за Ван Дика.

— Как можешь ты, Нетти, так говорить! Ведь бедный Франк еще даже не похоронен! Ты — дитя и ничего в этом не понимаешь… видно, что ты не любила… иначе твое сердце тебе многое бы разъяснило…

— Что ж, это правда… Я не более как дитя… и, по-твоему, ничего не понимаю в любовных страданиях… Ты права. А все-таки я была другом Армстронга и я не могу забыть, что однажды он дал мне… и это единственная вещь, которую я получила от него…

Нетти произнесла последние слова вполголоса, как бы разговаривая сама с собой. Затем она смолкла и погрузилась в грустные раздумья…

Кузина ее молча плакала, раскачиваясь в кресле.

— Меня всего более возмущает, что ты готова так скоро отречься от всякого воспоминания о доблестном льве и привязаться к трусливому оленю. Послушай, Жюльета, обещай мне не выходить замуж за Корнелиуса по крайней мере до тех пор, пока смерть Армстронга не будет удостоверена. Подожди хоть один год, — ну, хотя бы полгода в память о нем.

— Как бы не так! Это чтобы сказали, что я ношу по нему траур, — сказала Жюльета, уже забыв и о платке и о слезах. — Милая Нетти, это невозможно, и если отец потребует, я должна буду послушаться, несмотря на всю мою печаль…

Милое личико Нетти при этих словах еще более побледнело.

— Ну, в таком случае я тебе должна открыть секрет… Когда господин Армстронг уезжал в поход, он оставил мне письмо. Хочешь узнать, что он говорит в этом письме?..

— Письмо!.. От Франка! К тебе? Как он смел!..

— О, не будь, пожалуйста, ревнива, — возразила со слабой улыбкой Нетти. — Бог свидетель, что Франк был более привязан к тебе, чем ты к его памяти. Письмо адресовано мне, но оно, без сомнения, обращено к тебе. Хочешь, я тебе его прочту? Распечатывать?

— Увы, делать нечего! — отвечала Жюльета, снова закрывая платком глаза. — Это новый удар моему сердцу… Но я должна принести себя в жертву. Нетти, не обращай внимания на меня и на мое горе.

Нетти взглянула на нее с полным участием; ей стало совестно за сделанные кузине упреки, и она сказала:

— Полно, Жюльета, не плачь, быть может, лучше не читать письма? Я сберегу его у себя, если ты позволишь… Однако должна же я узнать его последнюю волю, чтобы исполнить ее. Как бы он огорчился, если бы узнал, что я хочу уклониться от этого тяжелого долга. Как подумаю, что теперь труп его, может быть, валяется где-нибудь в степи… он, может быть, оттуда смотрит на нас и в эту самую минуту…

Жюльета вздрогнула и оглянулась кругом.

— Ты меня приводишь в ужас, — сказала она. — Распечатывай же письмо, читай, наконец! Ты ведь видишь, я страдаю. Зачем же ты томишь и мучишь меня…