Золотой бутон

– А то, что происходит между нами, взаимно, Фейт. И не надо наклеивать на это какие-то другие ярлыки.

А уж ярлык со словом «любовь» и подавно – это Фейт знала наверняка.

Что же касается определения «взаимное желание», то слова никого ни к чему не обязывают, и глупо надеяться, что когда-нибудь они обретут хоть какое-то значение. Потом Фейт подумала о причинах, которые вызвали спонтанную вспышку страсти, и, покраснев, попробовала объяснить:

– Понимаешь, Говард, просто все так сложилось… Льюк повел себя…

– Нет, – решительно остановил ее он. – Будь честной перед собой, Фейт. Мы с тобой не просто корабли, курсы которых случайно пересеклись темной сумасшедшей ночью. К тому, что произошло, мы вместе шли очень долго.

Естественное и закономерное развитие событий…

– Но, Говард, мы же не можем так продолжать! – вскричала она, встревоженная тем, что он вроде пытается это сумасшествие оправдать. – Мы ведь работаем вместе! Пожалуйста, не делай ничего такого, что помешало бы нам с тобой работать и дальше.

Говард нахмурился, словно раньше это обстоятельство во внимание не принимал.

– Я сварю кофе, – поспешно сказала Фейт и ушла в кухню.

Она не была уверена в том, что, если Говард к ней прикоснется, сможет удержаться от ответного прикосновения. Фейт заранее ощущала, как отключится ее мозг, а тело, расплавившись от удовольствия, снова сольется с телом Говарда.

К ее облегчению, Говард не последовал за ней, а вышел на балкон. Ритуал приготовления кофе немного успокоил ее, упорядочил мысли, и она отчетливо поняла, что в создавшейся ситуации существует только одно разумное решение: то, что случилось сегодня, не должно иметь продолжения. Не должно! Слова Говарда о закономерном развитии событий приводили Фейт в панику. Секс с Говардом, конечно, великолепен, однако ощущения имеют свойство со временем притупляться, а взаимное желание – угасать. Доказательством того, как скоро оно угасает, была быстрота, с какой следовали одно за другим прошлые увлечения Говарда.

Фейт вспомнила о так и не прочитанной статье в журнале, все еще лежащем в ящике ее письменного стола, и подумала, что если позволит себе дальнейшее сближение с Говардом, то очень скоро начнет выискивать пресловутые пять признаков каждый день и каждую минуту. А что с ней будет, когда Говарду захочется поискать свежих ощущений?

Нет. Что бы он ни сказал и что бы ни сделал, я не должна поддаваться искушению, решила Фейт. В мои годы женщина должна думать о своем будущем, а не бросаться в сомнительные авантюры.

Едва не упустив момент, когда над туркой появилась коричневая пенка, Фейт наполнила две чашки и поставила их на поднос. Руки дрожали так сильно, что кофе едва не расплескался. Оставив поднос на столе, она медленно обошла вокруг, сжимая и разжимая кулаки. Фейт словно настраивалась на схватку с противником, планы которого, несомненно, отличались от ее собственных. Грудь ее высоко вздымалась, оглушительно стучавшее сердце будто пыталось вырваться наружу, но, когда она вынесла поднос на балкон, дымящаяся поверхность горячего кофе уже почти не дрожала.

Облокотившись на перила балкона, Говард, по всей видимости, наслаждался вечером. Он конечно же слышал шаги Фейт, однако не обернулся. Переставив чашки на стол, Фейт застыла в нерешительности. Сесть? Но я не уверена, что сумею расслабиться настолько, чтобы поза моя выглядела естественной. Однако подойти сейчас к Говарду и встать рядом с ним – это самоубийство…

– Скажи мне, чего хочешь ты, Фейт?

Слова эти, произнесенные мягко и доброжелательно, проникли в ее сердце, мгновенно превратив все страхи и сомнения в пустые и глупые тривиальности.

Отбросив колебания, она подошла к Говарду и глубоко, всей грудью вдохнула свежий вечерний воздух.

Мириады слегка мерцающих огоньков вдоль береговой линии ясно указывали на то, что жизнь продолжается, несмотря на все мелкие передряги, которые время от времени выпадают на долю каждого. Все шло своим чередом, спокойно и размеренно, и именно спокойствия и размеренности Фейт хотела сейчас больше всего.

– Я хочу сохранить свое место, – просто ответила она.

Говард не шелохнулся, даже не посмотрел в ее сторону.

– Никто и не думал тебя его лишать.

– Я хочу чувствовать себя на нем уютно, – попыталась объяснить Фейт. Уютно и уверенно. Оно для меня сейчас что-то вроде якоря. И если ты меня его лишишь…

– С какой, черт возьми, стати я должен это сделать? – Говард казался искренне удивленным.

– Ты можешь сделать так, что мне будет слишком сложно на нем оставаться.

– Думаешь, я собираюсь гоняться за тобой по офису и, поймав, валить на ковер? – с холодной иронией осведомился он. – Только идиоты смешивают дело и удовольствие, Фейт. Я тебе когда-нибудь казался идиотом?

– Нет.

– Я тебя слишком уважаю, чтобы принуждать к чему бы то ни было вопреки твоей воле.

– Прости. Я, наверное, действительно все не так поняла, – начала оправдываться смутившаяся Фейт. – Мне не следовало думать, что ты хочешь…

Говард не дал ей закончить.