Золотой человек

— Правда? Ну вот видите, роза — это просто дар природы! Глядите, какие красавицы — взора не оторвешь, к тому же они могут обеспечить человеку хлеб насущный. Прошлый год, знаете, был неурожайный — поздние заморозки погубили плоды, виноград и все посевы. Да и лето выдалось холодное, дождливое, и пчелы пропали, а тут еще домашняя птица и скот начали падать. Не будь у нас роз, худо бы нам пришлось. Остались бы мы без всяких запасов на зиму. К счастью, розы цветут каждый год, так что всегда могут выручить. А уж в прошлом году розарий просто прокормил нас, — мы сварили сто пятьдесят кварт розовой воды. Все это от нас забрали в Сербию, а мы в обмен получили пшеницу. Благословенье божье, а не цветы! Кормилицы наши!

Маленькая усадьба заметно расширилась с тех пор, как Тимар был здесь. К домику пристроили сушильню и небольшую летнюю кухню для варки розовой воды. Посредине находился очаг с медным котлом, из его крана медленно капала розовая вода. В большом чане возле очага отстаивались выжимки розовых лепестков, а на широкой лавке лежали груды свежесорванных лепестков, они должны были завянуть перед варкой.

Михай помог Ноэми высыпать лепестки из корзины. Каким упоительным ароматом наполнилась кухня!

Ноэми положила голову на груду розовых лепестков и шутливо воскликнула:

— Как чудесно было бы поспать на розовой подушке!

— Глупышка ты, разве это можно! — наставительно заметила Тереза. — Ты бы больше не проснулась. Запах роз усыпил бы тебя навсегда.

— Ну и что ж? Зато какая прекрасная смерть!

— Ах ты скверная девчонка! — с укором сказала мать. — Значит, ты хотела бы умереть и оставить меня здесь одну?

Ноэми бросилась обнимать мать и, осыпая ее поцелуями, просила прощения.

— Что ты, моя любимая, единственная, дорогая мамочка! Нет, я никогда не оставлю тебя одну!

— Зачем же ты так шутишь? Вот и господин Тимар скажет, подобает ли дочери, да еще такому ребенку, как ты, — давно ли в куклы играла… — шутить над родной матерью и так огорчать ее?

Михай согласился с Терезой.

— Ну, а теперь, — распорядилась Тереза, — ты, Ноэми, оставайся здесь и присматривай хорошенько, чтобы не пригорело, а я пойду на кухню, приготовлю нашему гостю угощенье. Ведь вы погостите у нас денек? Не так ли?

— Я пробуду у вас и сегодня и завтра, если для меня найдется какая-нибудь работа, чтобы я смог помочь вам.

— О, за этим дело не станет! — воскликнула Ноэми. — Я найду вам такую работу, что и на неделю хватит!..

— Ишь ты какая! Что же это за работа? Экая выдумщица! — с улыбкой сказала Тереза.

— Да хотя бы растирать розовые лепестки.

— Он поди и не знает, как это делается.

— Как так не знаю? — возразил Тимар. — Дома у матери мне частенько приходилось этим заниматься.

— Верно, ваша матушка была хорошей хозяйкой?

— Превосходной…

— Должно быть, вы крепко ее любили?

— Еще бы!

— Она еще жива?

— Нет, давно умерла.

— Значит, у вас сейчас никого нет?

Тимар в раздумье опустил голову:

— Нет у меня никого…

Он сказал сущую правду.

Ноэми сочувственно заглянула в глаза Тимару…

А тот, заметив, что Тереза в нерешительности остановилась на пороге, вдруг хлопнул себя по лбу.

— Знаете что, тетушка Тереза? Бросьте, не ходите из-за меня на кухню готовить ужин. Я привез в котомке столько всякой снеди, что на всех хватит. Вот только на стол накроем…

— Кто же это так позаботился о вас? — спросила Ноэми. — Кто собирал вас в дорогу?

— Да наш добряк Янош Фабула, кому же еще.

— А, тот славный рулевой? Он с вами приехал?

— Нет, он грузит баржи на том берегу.

Тетушка Тереза прочла затаенные мысли Тимара и поступила так, как подсказывало ей сердце. Ей хотелось показать, что она вполне доверяет ему и ничуть не боится за Ноэми.

— Сделаем по-другому, — сказала она, — я присмотрю и за кухней и за котлом, а ты, Ноэми, пройдись с гостем по острову, пусть посмотрит, как много здесь изменилось, пока его не было у нас.

Ноэми привыкла беспрекословно исполнять приказания матери. Она быстро повязала голову пестрым турецким платком из чистого шелка, который был на диво к лицу ей. Тимар узнал свой подарок.

— До скорого свидания! — сказали друг другу мать и дочь с нежным поцелуем. Видимо, расставаясь даже на самый короткий срок, они прощались так, словно уезжали в дальние края, а встречались с объятьями и поцелуями, как после долгой разлуки… Это и понятно, ведь у бедняжек на всем свете больше никого не было…

Ноэми вопросительно взглянула на мать, а та в ответ кивнула ей головой.

И Ноэми с Тимаром отправились побродить по острову.

Тропинка была так узка, что им приходилось идти совсем рядышком. Альмира не отставала от них, то и дело просовывала свою огромную голову между ними, как бы разделяя их.