Золотой день

Выплеснуть горячую, не успевшую остыть ненависть в холодное ночное море. И она смешалась с ледяной водой и мокрым пронизывающим ветром, покрылась ледяной коркой, перестала сжигать изнутри, и тогда Илайда смогла холодно довести до конца все остальное: заполучить обратно браслет, оставить кучу сообщений для Гюзель, чтобы отвести от себя подозрения, и выплакать так и не остывшие остатки своей ненависти в кабинете Айше.

Может быть, даже искренне выплакать.

Глава 8

1

– В конечном счете все решают деньги. Только деньги. Большие деньги. В том числе и те, которые вы от нас получаете. И еще получите.

Как многие удачливые политики, он говорил короткими рублеными фразами, часто повторяя ключевые слова. У кого он перенял это, где научился? Ни один нормальный человек так не говорит. Откуда это взялось? От Гитлера, Сталина, молодого Фиделя, от кого-то из американских президентов, записи с выступлениями которых он постоянно смотрел? Спору нет, с толпой только так и можно разговаривать, она длинных фраз и умных слов не воспринимает, но зачем перед окружением-то выпендриваться?

Или маска уже настолько приросла к лицу, что ее не оторвать?

Харизма, черт бы ее побрал! Имиджмейкеры всякие…

Интересно, он когда-нибудь скажет что-нибудь дельное или так и будет упражняться в риторических приемах? И к чему все эти попреки? Вроде все идет по плану.

Ладно, потерпим. В паузу вклиниваться нельзя, это тоже закон жанра. Паузу он держит не для того, чтобы дать что-то сказать и собеседнику, а для того, чтобы тот мог осмыслить услышанное или разразиться аплодисментами. Ему и собеседники-то не нужны – только слушатели.

Театр какой-то, а не работа. Ладно, лишь бы в цирк не превратился…

– Я не понимаю, почему там идет расследование? Может подняться ненужный шум, а нам – и вам тоже – он ни к чему. У вас, что, нет толковых исполнителей? – и так далее до пассажа про деньги.

Только деньги. Те деньги, которые вы получаете… как будто он их себе берет, эти деньги! Нет, он, конечно, берет, но это же… капля в море!

Что ж, надо терпеть. Хотя глупость этого человека его откровенно раздражала: неужели он действительно мнит себя политическим лидером, способным хоть на что-то без своих закулисных помощников? И, кстати, без тех больших денег, которыми он его попрекает? Уж сколько их вложено в его предвыборную кампанию – страшно выговорить! Узнала бы пресса… впрочем, когда надо будет – узнает! Когда придет время сменить эту фигуру на другую такую же – ничего не видящую, кроме собственного изображения на многочисленных экранах, воображающую себя не пешкой в чужой игре и даже не ферзем, а игроком, ведущим собственную партию.

Когда-нибудь он поймет, что это не так. Что он напрасно с таким пренебрежением разговаривал с помощниками, которые не мелькали и не будут мелькать на тех же экранах и газетных страницах. Потому что им нужно не это – им нужна настоящая власть, а не та игрушечная, которой балуются эти мнимые лидеры. Этот уже забыл, каких усилий стоило сделать из него политическую фигуру. Кто он был такой: так, один из крикунов одной из небольших партий – и вот, пожалуйста, без пяти минут глава государства. Интересно, он хоть представляет себе, чего будут стоить эти… пять минут?

– Вы сами знаете, что в Измире всегда все сложно, в том числе и с исполнителями, – иногда надо напоминать ему о неприятном, чтобы не забывался.

– Я прекрасно знаю, где и что сложно! Для этого существует наша программа и, повторяю вам, деньги! И совсем не нужно, чтобы этот Темизель мелькал в уголовной хронике. Пока он работает на нас и, я полагаю, будет работать…

Было не совсем понятно, является ли последнее заявление утверждением или вопросом. Этот новоиспеченный лидер любил такие фокусы: не поймешь, то ли он спрашивает, то ли нет, и у него всегда остается возможность одернуть подчиненного. «Я вас спрашиваю!» или, наоборот, «Я вас не спрашиваю!» – но он-то, слава богу, не простой подчиненный, его такими штучками не проймешь.

– Программа еще не завершена, и на полицию она не действует, – Азиз насмешливо пожал плечами, – кроме того, у нас в Измире…

– Если вы провалите кампанию в этом регионе, вы уже не будете говорить «у нас»! Потому что ваше теплое местечко перейдет к другим.

А вот это неизвестно. В конце концов, он, Азиз, не такая заметная фигура, простой чиновник, к тому же считающийся сторонником мэра-республиканца, так что при любом исходе… вот только знает он немного больше, чем следовало бы.

– Или вы по-прежнему собираетесь работать и на тех, и на других?

– Я вовсе не… – не следует оправдываться, это его только раззадорит! – Я нужен партии на этом месте и именно в этом качестве, и вашему предшественнику это было хорошо известно.