Золотой день

Но как же Гюзель, как же она? Мысли невольно вернулись к несчастной журналистке. Как она могла упасть с парома?! Как с него можно упасть, даже если очень ветрено? Сиди себе в салоне, не выходи на палубу – зачем, интересно, она вышла-то в такой холод? Покурить? Вот они, запреты эти: там не кури, здесь не кури – а люди потом погибают! Кому это нужно – Европе, что ли? Так мы не Европа, у нас всегда все курили, раньше в автобусах даже. Зато у них в Европе пьют все запоем, вон в фильмах показывают… уж лучше курить, разве нет?

Гюзель, конечно, много курила, но все-таки вряд ли… вряд ли она пошла бы на верхнюю палубу под дождь и ветер только ради сигареты. Не похоже это на нее, совсем не похоже.

Тогда чего ее туда понесло?

И что все-таки случилось с Лили?

А если… Элиф даже замерла от этой мысли. Надо срочно сказать Кемалю! Или хоть Айше, она дома сидит! Как это они сами не додумались?!

Конечно: кто-то отравил не только Лили, но и Гюзель! Ей стало плохо, и она вышла на палубу. Тошнило ее, или в сон клонило, или еще что-нибудь. Вот она и свалилась – разве здоровый человек оттуда свалится?!

И, кстати, разговоров об Азизе и его покровительстве этой девчонке будет меньше. Это никого не касается – только меня.

Ах, черт, стеклянная крышка!

4

Черт, черт, черт! Черт побери все это! Всех этих женщин, и полицейских, и… политиков тоже! Особенно их.

Азиз никак не ожидал, что дело может так повернуться.

Прилетев из Анкары, он спокойно забрал со стоянки машину, не торопясь ехал по автобану, предвкушая спокойный вечер перед телевизором, где всегда можно найти какой-нибудь американский фильм, чтобы отвлечься и ни о чем не думать. Вот завтра он выйдет на работу – тогда и подумает, а сегодня у него законный выходной, самолет не опоздал, пробок на автобане не было и быть не могло, Элиф к его приезду приготовит что-нибудь вкусненькое.

И вдруг – пожалуйста! Да еще с двух сторон.

Азизу хотелось есть, и он помахал знакомому официанту. Здесь его знали, еда была неплохой и недорогой, но настроение было безнадежно испорчено, а сидеть в кафе у всех на виду, вместо того чтобы бездумно смотреть в телевизор с собственного дивана, совсем не входило в его планы.

А Азиз очень не любил, когда кто-то нарушал его планы.

Господи, глупая женщина! Что на нее нашло, спрашивается?! Ведь приняла все как должное, ни слова поперек не сказала, сделала, что он просил, еще и радовалась, что окажет подруге услугу. Кто мог ожидать, что она вдруг поднимет такой шум?

Наверно, все из-за этой проклятой крышки. Азиз усмехнулся: вот ведь из-за какой малости могут расстроиться самые продуманные планы! Наверняка и брата она натравила. Стал бы Кемаль задавать все эти вопросы о какой-то домработнице, если бы не любимая сестра? Ясное дело, не стал бы. Или задал бы так, для проформы. Он хороший полицейский, спору нет, но все-таки звезд с неба не хватает и до мысли о Гюльтен сам бы ни за что не дошел. Та всегда все продумывает, ни наследить, ни ошибиться не могла, с полицией побеседовала, все, что положено, сказала.

Нет, с полицией он бы справился, без вопросов. Но вот жена…

Надо же было ей уронить эту чертову крышку!

Азиз даже не сразу сообразил, в чем она его обвиняет. Элиф редко устраивала ему сцены, их семейная жизнь всегда была спокойной и мирной, не выходя за рамки нормальных споров о том, куда поехать на выходные и на какие курсы посылать сына.

Но стеклянная крышка от новой дорогой сковородки разбилась вдребезги, разлетелась на множество противных осколков, которые злая до слез Элиф с злыми слезами выискивала по всей кухне, и от семейного спокойствия не осталось и следа.

Одни осколки – ни собрать, ни склеить, ни пожаловаться фирме-производителю.

«Ты понимаешь, во что ты меня втянул?! На меня пальцем показывать станут! С какой стати я должна была помогать твоей подружке, или кто она тебе?!» – отвратительно, но не слишком громко, помня о соседях, шипела жена.

«Что ты несешь? Какая подружка?! Я же тебе все объяснил: девушка работала у нас в префектуре, чай подавала, платили ей мало, а ей приходилось помогать куче каких-то родственников, я уж и забыл кому! Да я вообще думать о ней забыл! Эмре приходил, жаловался, что Лили опять прислугу выгнала, а Гюльтен как раз чай принесла, мне и пришло в голову, что если ты ее порекомендуешь, то можно помочь человеку, – вот и все! Что ты напридумывала себе?!» – ему так хорошо удалось выкинуть из головы все неприятности, выслушанные в Анкаре, настроиться на вечер отдыха, чтобы завтра с новыми силами – за работу, и вот, на тебе!

«Думать забыл, а как зовут – с ходу вспомнил! – проявила вдруг аналитические способности Элиф. – С какой стати ты бы стал помогать этой девице, если бы она тебе не нравилась?»

«Да она и нравилась, но не так, как ты это понимаешь! Скромная, работящая, все умеет, получала гроши какие-то…и точно так же звали мою покойную тещу, не забыла? Что тут вспоминать-то?!»