Золотой день

И кто бы в такой ситуации не взял этот поганый браслет, а?! Да каждый бы взял, нравоучения-то читать проще простого, а окажись в положении Филиз любая из ее подружек, и каждая бы взяла. У Джан драгоценностей девать некуда, хоть Семра и говорила что-то, что типа они не ее, то ли она их напрокат берет, то ли одалживает у кого-то, но Семра есть Семра, известное дело. Все всегда про всех знает – и никогда ничего хорошего. Когда она на золотом дне начала плести эту чушь, что кто-то хочет ее отравить или что-то в этом роде, Филиз так и хотелось сказать: я бы и сама не прочь тебе отравить. Или: это твой внутренний яд периодически активизируется, но не хотелось привлекать к себе внимания. Браслет-то уже был в кармане.

На что угодно поспорю: это она звонила. Ну и отлично, в кои-то веки принесла пользу, все обернулось просто необыкновенной удачей. Зачем нужен этот браслет, который еще продать надо по-тихому, вещь-то непростая, запоминающаяся, если, как выяснилось, долг Лили можно не отдавать?!

Все так вовремя, так кстати… будем надеяться, ее, Филиз, никто не заподозрит. Надо бы с Элиф пообщаться, наверняка она в курсе расследования.

Занятно, вдруг пришло ей в голову, Семра ничего не ела, а Лили отравилась. И ведь многие жаловались, что им было плохо… как странно, жаль, что она не слушала. У нее были свои проблемы: Лили потребовала вернуть деньги, в кармане свернулся ядовитой змейкой браслет с сапфирами, ей бы уйти оттуда поскорее, как только приличия позволят, а не слушать всю эту ерунду.

А вон как все обернулось. Ей самой ни разу не было плохо – неужели ей единственной? Они жаловались все как одна, или, во всяком случае, ей так показалось. Интересно, что бы это могло означать?

Проще всего, конечно, было выкинуть все это из головы и наслаждаться полученной свободой, но, едва она начинала думать об удаче, к приятным мыслям постоянно примешивались все те же нехорошие страхи. Ее ведь могут заподозрить в желании избавиться от Лили? Могут. Еще как могут. Лили никто не любил, Филиз была в этом уверена, но неприязнь ее подруг было легко замаскировать под фальшивыми слезами и ахами. Это была, как ей казалось, обычная, необъяснимая, тягучая неприязнь, подобная той, что она сама испытывала к Лили до истории с этими деньгами. Конечно, у кого-то могла тоже быть более весомая, настоящая причина избавиться от нее, но если это и так, то ей, Филиз, об этом ничего неизвестно.

А жаль. Можно было бы поделиться с полицией. Семра наверняка что-нибудь знает, может, с ней пообщаться? Хотя она, наверно, уже выложила все, что знает, полиции. Если это не она сама отравила Лили.

Вот именно! От удивительной догадки Филиз даже закашлялась. Семра же никого не любит, наверняка у нее к Лили свои претензии. А что она якобы тоже отравлялась – так кто это проверит? Может, она все выдумала?

Так, хорошо, а остальные? Тоже выдумали? Или сговорились? Не могли они сговориться – это точно. Филиз не помнила, кто именно жаловался на плохое самочувствие после золотых дней, но их явно было не двое и даже не трое. И здравый смысл подсказывал ей, что никто из ее старых верных подруг не мог настолько доверять всем остальным, чтобы о чем-то с ними сговариваться. Особенно если это не розыгрыш, а нечто серьезное.

Значит, что-то типа отравлений все-таки имело место. И, кстати, ее, Филиз, запросто могут заподозрить в их организации! Она-то не жаловалась, правильно? Чуть ли не единственная, кто не жаловался. Но, с другой стороны, возразил все тот же здравый смысл, если бы ты это организовала, то ты бы больше всех и жаловалась, а не сидела молча, даже не вникнув в детали разговора.

Так, минуточку… догадка замерещилась где-то неподалеку, и Филиз призвала на помощь почти обо всем догадавшийся здравый смысл. Ну конечно! Вот только понять бы – зачем?

Позвонить Семре? Она метнулась к телефону, нажала на несколько кнопок и остановилась. А помедлив секунду, нажала «отбой». Что она скажет? Что она может спросить или доказать? Выставит себя идиоткой или покажет, что догадалась о слишком многом, – и то и другое нехорошо.

Опасно, просто-напросто опасно! Может, тогда и Гюзель?..

Господи, надо кому-то обо всем рассказать, Элиф, например, у нее же брат… а кто тебе поверит – шепнул здравый смысл. Что ты можешь доказать? Придумала логичное и похожее на правду объяснение, но кто докажет, что это и есть правда? А сама-то ты веришь, что все именно так и было?

Так могло быть – сказала сама себе Филиз, и в этот момент в ее руке зазвенела позабытая ею телефонная трубка.

Она не сразу узнала голос. Потому что это был почти не голос – какие-то стоны и всхлипы. Мгновенно напрягшись, потому что еще не успела отойти от звонка неизвестного шантажиста, велевшего ей вернуть браслет, она сказала себе, что теперь ей нечего и некого бояться. Постаравшись придать официальной твердости голосу, она переспросила:

– Кто говорит? Вас плохо слышно…

– Я… приезжай сюда к нам… если можешь…

– Куда именно? Перезвоните, пожалуйста, я…

– Филиз, это я… тут несчастье такое… да говорю же, я… Селин, ну да… а все эта антенна проклятая…