Золотой день

«Разделяй и властвуй», – говорил Ходжа, и страна разделилась на сторонников и противников тюрбана. Главное – чтобы не было равнодушных, чтобы проблема постоянно поднималась в газетах, чтобы примирение сторон стало невозможным. За дымовой завесой надуманной проблемы легко принимались нужные законы на другие темы, вводились налоги и предоставлялись льготы, регулировались пенсии и зарплаты. Все это было до смешного легко.

Появилась новая волна: не отсталые, необразованные и забитые женщины в вечных цветастых юбках с шароварами и не вызывающе современные с оголенными коленями и плечами – словно из ниоткуда вышли на улицы юные красотки в модной, но длинной одежде с шелковыми тюрбанами «от кутюр» на головах. Они водили машины, курили, громко смеялись на улицах, свободно общались с мужчинами, ходили в университеты и на работу. Ходили не так, как когда-то их предшественницы, не скромно, с опущенными глазами, стыдясь того, что чуждая эмансипации семья вынуждает их прятать волосы под платком. Те иногда даже снимали тюрбаны, оказавшись в стенах университета, – эти, новые, держали себя уверенно и вызывающе, толковали о демократии и толерантности, упрямо отстаивали свои права в стычках с руководством лицеев и университетов. Тем ничего не оставалось, кроме как принять вызов и ступить на путь войны, запретов и преследования инакомыслящих.

Полдела было сделано: ничто так не привлекает молодежь, как запретный плод. Особенно если этот плод не так уж и плох: никто не заставлял этих девчонок влезать в тюрбаны, никто не отказывал им в праве на образование и работу, они имели возможность вести активный образ жизни, а если так, то почему бы нет? Фронда, бравада, вот мы какие, истинные турчанки, только попробуйте нам что-нибудь запретить! Газеты ловко манипулировали общественным мнением, и вот уже женщина в тюрбане избрана в парламент, и жена президента носит тюрбан, и Европа не знает, как совместить провозглашаемую повсюду демократию с нежеланием принять этих чужаков.

Тюрбаны, мода на соблюдение поста, непременные намазы – хотя бы в пятницу, пышно и весело отмечаемые байрамы, новые мечети, уроки религии в школе, пока не обязательные, добровольные, меньше нетерпимости на словах и больше сторонников на деле… зачем нам насилие и терроризм?! Мы вернем наши ценности другим путем, мы вернем ускользающую Турцию в мусульманский мир, мы сделаем ее, самую развитую среди тюркских государств, центром новой империи.

Не империи волков, как изобразил этот француз.

Волков мы тоже почти приручили. По крайней мере волчат. Или нет?

Азиз в который раз понажимал кнопки – ничего.

Абонент недоступен – и так несколько дней. Что-то наверняка случилось, этот номер для экстренной связи знали немногие, и он никогда не бывал отключен и не находился вне зоны действия сети.

Куда же она подевалась?! Еще немного, и Ходжа узнает о происходящем, и что тогда? Его девиз: «Никакого насилия», но как тогда быть с этими смертями? Случайное стечение обстоятельств?

Он набрал другой номер. Длинные гудки, противно растягиваясь, потекли ему в ухо. Это невозможно: они всегда откликались на звонки друг друга, это было одним из непременных условий их деятельности.

«Вас, посвященных, будет не много, – говорил Ходжа, – но вы будете везде. Что бы ни случилось, вы будете знать, к кому обратиться, ваши телефоны будут всегда доступны для своих, как для ближайших родственников. Потому что мы единомышленники, и, действуя сообща, мы добьемся своей цели. Слышали о масонах? Мы создадим нечто подобное, отбросив ненужную сегодня символику и прочую ерунду. Символы и обряды хороши для оболванивания масс: посмотрите, что творится во время религиозных праздников в католических соборах, синагогах, мечетях. Ритуалы и символы дают власть, это знали и фашисты, и коммунисты, и любые пророки. Человеку пока трудно быть индивидуальностью, ему нужна сопричастность чему-то, что считается правильным, и мы вернем Турции ее собственные символы и веру в себя. Никаких бомб, никакого оружия – шелковые платки, сладости на праздник, торжественные ужины во время поста. Этим мы будем привлекать уже развращенных нынешней вседозволенностью ограниченных людей. Границы мировосприятия есть у всех, и пока, к счастью, лишь ничтожное меньшинство способно широко и свободно мыслить. В свое время мы лоббировали принятие закона о всеобщем среднем образовании, восемь лет сократились до пяти начальных классов, однако это положение скоро изменится. Стране нужен выход на мировой уровень, и через несколько лет закон об обязательном восьмилетнем образовании будет принят. Этого тоже, разумеется, недостаточно, и со временем планка будет поднята на новую высоту, лет до десяти, а то и больше, но в ближайшие десять-пятнадцать лет люди с университетскими дипломами будут в меньшинстве. Кроме того, диплом инженера или врача еще не гарантия свободы мышления. Подавляющее большинство безоговорочно верит написанному в газетах и произносимому с экрана, если это пишется и говорится достаточно часто. И мы будем писать и говорить то, что нужно нам».