Золотой день

– Кто первым заговорил об отравлениях? А кто спросил госпожу Семру? – спрашивал каждую из них полицейский, когда дело дошло до официальных допросов. Каждую, потому что если ты не помнишь, что говорили другие, то можешь вспомнить, что говорил сам. Кто-то же произнес эти слова. Но, случайно или нет, те из них, кто имел на этот счет определенное мнение, приписывали этот вопрос друг другу или той, у которой уже нельзя было получить подтверждение или опровержение.

– Какая разница кто? – горячилась Айше, не любившая, когда муж имел основания сомневаться в ее памяти или интеллектуальных способностях. – Очевидно же, что убийца ни в коем случае не стал бы привлекать внимание к этой теме и к себе в связи с ней. Могу точно сказать, что это не были мы с Элиф: мы договорились не касаться этой темы первыми. И это не были Илайда и эта девушка… прислуга… не помню, как ее звали, потому что к Семре обратились на «ты» и весьма фамильярно. Но ты мне все-таки объясни, бестолковой: какая теперь разница – кто?! Может, этот разговор вообще чистая случайность и к делу не относится?

– Может быть, – соглашался Кемаль. – Но всегда желательно восстановить всю картину.

Восстановить! Всю картину!

Да если бы он там был – лично он, со своей хваленой памятью! – все равно он не смог бы расчленить этот шум, эту многоголосицу, этот полифонический хаос на нормальные, имеющие начало и конец диалоги. И никто не смог бы! Десять – нет, с Айше и Илайдой двенадцать! – двенадцать женщин в огромной гостиной ели, пили чай, смеялись, болтали, шутили, обижали и обижались, шептались в сторонке, обменивались новостями и рецептами, сплетничали об общих знакомых, обсуждали чужих и собственных детей и свекровей, говорили комплименты и ехидничали, переглядывались и прятали глаза, пожимали плечами и о чем-то умалчивали, бросали намеки и хвалили угощение, – ну, кто, скажите на милость, кроме всевидящего господа Бога, в состоянии «восстановить всю картину»?! Драматург театра абсурда?..

– Что ты хочешь этим сказать? – вызывающе подняла вызывающе красивую голову Эминэ. Айше только сейчас заметила, что у нее не замысловатая прическа из длинных волос, а довольно короткая стрижка, имитирующая или просто напоминающая тяжелую и сложную укладку из прошлых эпох. Ее красота была настолько монолитна, что не оставляла воспоминаний о деталях – только целое, гармоничное и совершенное в своей гармонии. Ни жесты, ни интонация, ни (кажется, искреннее?) возмущение не нарушили единства образа, и Эминэ в своем недовольстве была так же безупречно хороша, как минуту назад, с улыбкой. Она не нуждалась в улыбках, чтобы украсить себя, как и в драгоценностях, без которых большинство нарядных женщин немыслимы. – По-твоему, я вас всех отравила?!

– Дорогая моя, я не сказала, что ты. Мало ли кто.

– Что значит «мало ли кто»? Если вечер был в моем доме, то я и несу ответственность за то, что подается к столу. И если ты думаешь, что я…

– Эминэ, Гюзель, перестаньте…

– Она вовсе не то имела в виду…

– Не всем же было плохо!

– Я все ела и прекрасно себя чувствовала…

– Эминэ, не обижайся! В позапрошлый раз тоже…

– И со мной ни разу ничего не было!

– Да совпадение и все.

– Семра, как тебе не стыдно!

– Не я сказала про отраву, а Гюзель, я понятия не имела, что кто-то еще…

– Ну-ну, девочки, хватит вам, глупости все это…

– Конечно! Но… все-таки странно…

– А по-моему, это то же самое, что с волосами, – четко и попав в случайную паузу произнесла Дилара.

– С волосами? Какими? При чем тут волосы? – эта часть разговора восстанавливалась и вспоминалась легко: все заинтересовались, и, выплеснув шквал вопросов, все как одна повернулись к Диларе с озадаченными лицами.

– Мы только что обсуждали…ах, да! Вы не слышали. Мы с Селин говорили… У меня в последнее время что-то ужасное творится с волосами: лезут катастрофически! Никогда такого не было. А сегодня я была у Мери, и она сказала, что у нее больше половины клиенток жалуются. Причем все разного возраста, и волосы у всех разные, и вообще у них ничего общего: кто толстый, кто худой, кто курит, кто, наоборот, на здоровом образе жизни помешан, кто волосы красит, кто нет, кто одними шампунями пользуется, кто другими. Короче говоря, волосы лезут, а почему – непонятно. И началось это не так давно, месяца два примерно, но Мери считает, что на сезонные явления это не похоже. Ну вот, а Селин сказала, что и у нее с волосами проблемы. И я думаю, что, вероятно, это связано с экологией.

– И при чем здесь ваши отравления? – перебила ее Филиз.