Золотой дикобраз

— Ты сам виноват, Дюнуа, — недовольно проворчал Жорж, пытаясь поудобнее пристроить в кресле свою круглую талию, — так с ними разговаривать нельзя. Это приносит больше вреда, чем пользы.

— Я сказал только то, что считаю правдой, — возразил Дюнуа.

— Да нет же, дорогой, с мадам Анной мы никогда не договоримся. Понимаешь, никогда. И пытаться больше не стоит. Надо встретиться с королем тет-а-тет.

— Это так же легко, как найти лошадь без хвоста. Уже три года я безуспешно пытаюсь увидеться с ним наедине.

Жорж что-то сосредоточенно обдумывал.

— Значит, вот что. Я не был при дворе уже больше года. Поеду туда (вместе поедем) и постараюсь встретиться с ним. Аудиенции просить не стану, буду выжидать.

И они отправились в Амбуаз. Дюнуа было строго-настрого приказано сидеть тихо и не предпринимать никаких действий, а Жорж тем временем окунулся в дворцовую жизнь. Он много времени проводил в кулуарах, посещал часовню, которую посещает король, не пропускал ни одного вечернего приема, издалека почтительно кланяясь королю и Анне, делая вид, что его интересуют исключительно развлечения. Никаких попыток получить аудиенцию он не предпринимал и ни с кем не говорил о Людовике. Даже имени его не произносил.

Примерно через три недели его терпение было вознаграждено.

Анна и король с небольшой группой придворных направлялись в замок Невер, расположенный всего в нескольких милях от башни Бурже. Жорж присоединился к ним. Следом поехал Дюнуа.

Жорж надеялся, что неразбериха, которая всегда сопутствует такого рода поездкам, даст ему возможность хотя бы несколько минут побыть с Карлом наедине. Так оно и получилось. Почти сразу же по приезде на место Жорж подкараулил Карла, когда тот брел по коридору замка. Настроение у него было хуже некуда. Только что он покинул кабинет Анны, то есть салон, оборудованный под кабинет на те три дня, что они намеревались пробыть здесь.

— Иди и занимайся своими делами, — строго пробурчала она и выставила его за дверь.

— Как будто я дитя какое, — бормотал он обиженно, бессмысленно глядя перед собой.

В общем, сейчас для целей Жоржа он был именно в нужном расположении духа.

После соблюдения формальностей, что предписывал дворцовый этикет, Жорж поправил рясу и предпринял первую атаку. Его круглое розовощекое лицо источало исключительную доброжелательность.

— Надеюсь, вы простите мне то, что я сейчас скажу, — мягко произнес он, — но я озабочен вашим здоровьем.

— Здоровьем? — спросил Карл недоумевая, но искренняя доброжелательность Жоржа была ему приятна.

— Может быть, я излишне навязчив, но я подумал, не позволите ли вы мне помочь вам. У нас в Руане живет один доктор, удивительный человек. Он творит настоящие чудеса. Может, вы позволите мне привести его к вам.

Карл нервно захохотал.

— Но я не болен. С чего вы взяли, что мне нужен доктор?

Жорж сделал вид, что невероятно смущен. Он виновато поглядел на короля, а потом оглянулся вокруг, нет ли кого поблизости. Карла переполняло любопытство. Испытывая жалость к этому милому доброму священнику, который почему-то сейчас так расстроился, он увлек его в первый попавшийся маленький альковный салон, где они могли говорить, без риска быть подслушанными.

— Я, разумеется, проявил крайнюю несдержанность, — с великим сожалением признался Жорж, — но поверьте, Ваше Величество, это все было продиктовано искренним желанием помочь вам. Простите мне эту мою бестактность. Давайте побеседуем о чем-нибудь другом.

Но Карл не пожелал сменить тему.

— Но все-таки почему вы решили, что мне нужен доктор? — спросил он, пытаясь придать голосу королевские интонации.

Жорж неохотно попытался объяснить:

— Дело в том, что я наслышан о том, как ваша сестра обращается с вами. А теперь и сам убедился. Она изолировала вас от всего — и от работы, и от удовольствий. Естественно, я решил, что всему виной ваше слабое здоровье. Я видел, как вяло вы участвуете во всех приемах, что устраивает ваша сестра. И при всем моем уважении к ней ваш двор мне представляется невероятно скучным. Я все время удивлялся, неужели вы удовлетворяетесь всем этим. Неужели вам не хочется ничего более живого. Поэтому-то я и решил, что, возможно, вы больны, поскольку знаю, как нормальный молодой человек любит повеселиться, особенно вспоминая моего друга Людовика. Вы, конечно, помните его, каким он был приятным и веселым?

— Помню, — задумчиво произнес Карл, поглубже забираясь в кресло, в то время как Жорж придвинулся ближе.

— Если бы он был регентом, как тому и следовало быть, я думаю, жизнь ваша сейчас была бы совсем иной.

— Возможно, у меня вообще не было бы никакой жизни, — напряженно ответил Карл, вспоминая слова Анны.

Жорж с сожалением посмотрел на короля.

— Кто это так настроил вас против Людовика?

— Сестра запретила мне говорить о нем с кем бы то ни было.

Жорж улыбнулся.

— Это меня не удивляет. В ее интересах держать вас подальше от друзей Людовика — кстати, они и ваши друзья тоже, — чтобы вы никогда не смогли узреть правду… и никогда не узнали, что говорят о вас люди.