Золотой дикобраз

— Вы, наверное, запамятовали ту небольшую стычку у Сент-Обен-дю-Кормье, а мне это по некоторым причинам врезалось в память.

— Ах, да, Сент-Обен, конечно, помню. Но тогда вы воевали против братьев-французов. Думаю, сейчас, когда противниками будут только итальянцы, вам будет сопутствовать удача.

— Благодарю вас, вы так меня ободрили.

— Но вас ободрили уже столь многие, что мое ободрение кажется даже излишним. Тут и мадам Валентин, и де Портье, и, — она назвала больше шести имен наиболее известных (в определенном смысле) придворных дам, — и моя невестка, конечно, она всегда очень внимательна к вам.

Он перестал улыбаться и молча смотрел на нее.

— А ваша супруга? — спросила она уже без улыбки. — Вы посетили Линьер и получили ее ободрение тоже?

Он посмотрел ей в глаза.

— Я был в Линьере и повидался с моим другом Жанной. А что касается супруги, то у меня ее нет.

С этими словами он довольно невежливо повернулся и вышел. Таково было их прощание.

Следующее утро встретило его громкой музыкой, развевающимися знаменами, трепещущими на ветру дамскими платочками и перчатками. Армия уходила на войну, славную войну. Ну, во-первых, Неаполь и кое-что еще из итальянских земель, что удастся захватить. А дальше война с неверными турками, поход на Константинополь. Красиво все-таки звучит: Император Востока.

А между тем, эта война обещала быть очень и очень затяжной. Это было нагромождение войн — одной на другую. Карл не подозревал, что он будет только пешкой в руках Сфорца и Папы Борджиа. Секретные договоры заключались и перезаключались, а все велось к тому, чтобы заманить Карла с французской армией в Италию. После того как Сфорца и его сообщники используют чужаков для завоевания Неаполя, Карл и его армия окажутся их пленниками.

Французская армия двигалась к Неаполю, на ходу захватывая города и с каждым шагом все дальше и дальше удаляясь от дома. Часть войск, в том числе и Людовика в пути заболели и были оставлены в городке Асти, поскольку дальше двигаться не могли. Людовик еще лежал в постели, когда шпионы сообщили то, чего он больше всего опасался. Карл и его армия вскоре должны быть окружены превосходящим по силе войском Сфорца. Их цель — захватить Карла в плен. Еще больной, Людовик поднялся с постели и спешно начал готовить операцию по спасению Карла. Он послал во Францию за подкреплением и отправил гонца предупредить Карла. С прибывшим подкреплением он напал на Сфорца, давая Карлу возможность отступить через горы.

Внезапная атака Людовика была очень успешной. Ему удалось взять несколько городов, среди них стратегически важную Наварру. Он задержал армию Сфорца, а сам молился, чтобы король поспешил.

А король спешил, да не очень. Не дано было ему с его скудным умишком постичь ситуацию. А Людовик, выбиваясь из сил, продолжал держать почти тридцатитысячную армию врагов, и они так и не смогли захватить короля, который наконец, спустя два месяца, невредимый прошел с армией через горы и достиг Асти. Людовик ожидал, что Карл двинет войска на Наварру, чтобы освободить его. Город был осажден, продовольствия оставалось очень мало. Людовик ждал, но никакой помощи не приходило.

В отчаянии он писал Жоржу:

«Лагерь врагов прямо рядом со стенами. Они атакуют, не переставая. Вчера нам удалась одна вылазка, много убитых с обеих сторон. Благодарение Господу, Он поддерживает веру в наших сердцах на скорое избавление. Скорей бы пришла королевская армия. В ней наше спасение. Писано в Наварре, на двадцатый день июля, рукой твоего преданного Людовика».

А королевская армия все не приходила. Было очень жарко и к тому же король встретил женщину, Анну Солери, заставившую его забыть об осаде Наварры. Более того, он получил послание от Сфорца, который выражал протест по поводу того, что Карл так неожиданно и быстро покинул Италию, а герцог Орлеанский повернул оружие против союзников короля. Означает ли это, что Орлеанец собирается сам, то есть для себя, захватить Милан и Неаполь?

То, что Сфорца отравил герцога Миланского, своего племянника, и завладел троном, это Карл как-то забыл. А вот это послание Сфорцы на него подействовало. Хотя к тому времени большинство баронов уже осознали, от какой беды их спас Орлеанец. Они умоляли позволить им взять солдат и отправиться на спасение Людовика, но Карл все еще не мог решиться.

Июль сменил август, а на смену августу, когда на улицах Наварры люди умирали от голода, жары и болезней, пришел сентябрь. Но Карл до сих пор и пальцем не пошевелил для их освобождения. Он должен был решиться одновременно выступить и против Сфорца, а Карл не привык принимать решения. Ведь Наварра была далеко, он ее не видел, а то, чего он не видел, он не мог себе представить и воспринять всерьез.

Однако новость, что стены Наварры пошатнулись, заставила Карла как-то действовать. Войска он не послал. Вместо этого предложил мирный договор. Осада была снята, мир был подписан. Позорный мир. Но Карлу уже расхотелось быть Императором Востока. К тому же, как уже говорилось, стояла жара.