Золотой дикобраз

— Ну да, они. Вот они, — и он показал на ее ямочки, — смешные маленькие углубления в твоих щечках, которые появляются, когда ты смеешься. У тебя, наверное, там внутри, с другой стороны, возникают маленькие бугорки?

— Сейчас посмотрю, — заявила она и принялась языком исследовать внутренность рта, то улыбаясь, то делая лицо серьезным.

И так она была сейчас хороша в этой своей наивной непосредственности, так мила, что Людовик инстинктивно, не думая, нагнулся и взял ладонью ее за подбородок. Нежно так взял, и тихо покачал ее головку из стороны в сторону, а глаза ее в это время продолжали смеяться. И тогда она, повинуясь какому-то импульсу внутри нее, освободила подбородок и прижала свои мягкие губы к его ладони.

Какое-то неземное восхищение, лежащее за пределами блаженства (какого он в себе никак не ожидал), быстрое, как молния, мгновенно пронзило все существо Людовика. Сейчас у него не было времени осознать, что это такое, да и позднее он не смог толком проанализировать это свое состояние.

Поднявшись с кресла и убрав руку, он продолжал твердить себе: «Она всего лишь дитя», пораженный ее порывом и своей реакцией на этот порыв.

— Она всего лишь дитя!

* * *

Людовик рассказал Дюнуа о своем разговоре с герцогом, и тому предложение это очень понравилось. Хотя оно его больше позабавило, чем вселило какую-то надежду.

— Ты должен жить долго, Людовик, чтобы успеть поменять всех жен, что Господь посылает тебе. Хоть бы парочку мне оставил. А то все — себе да себе. Но если серьезно, то на твоем месте я бы стал ждать маленькую Бретонку. И тебе, на твоем месте, я тоже это советую.

— А как же быть с Анной?

Дюнуа был единственным, кому Людовик доверил свой секрет, связанный с Анной.

Тот пожал плечами.

— Я понимаю, что ты не согласишься с моим суждением, но я бы ни секунды не колебался, если бы мне пришлось выбирать из этих двух.

— Значит, по-твоему, пусть Анна ждет меня все это время, а потом ее можно забыть?

— Нет. Конечно, это будет неправильно, — Дюнуа вздохнул. — Но все же, Людовик, такие невесты на дороге не валяются.

Вернувшись домой, они знали — в Нанте у них есть друзья.

* * *

Людовик продолжал ждать. А что ему еще оставалось? Теперь заболел Папа, тяжело заболел, был при смерти. Жорж посоветовал не торопиться сейчас с аннулированием брака, пока его преемник не вступит в свои права. Но оба — и Людовик, и Дюнуа — устали от ожидания.

— Тысяча чертей, — воскликнул Дюнуа, — подождешь еще немного, и скоро тебе вообще никакая жена не будет нужна!

И все же они ждали. Гонца из Рима, стражников короля, чтобы арестовать Людовика за самовольный отъезд из Амбуаза в Бретань.

Людовик предложил матери съездить в Клеве. Там она будет, по крайней мере, в безопасности, если здесь завяжется сражение. Мария при мысли о посещении мест, где прошло ее детство, где когда-то был ее дом, неожиданно оживилась. Она была рада повидаться с родственниками и старыми друзьями, которые еще там остались. Людовика удивил ее подъем, и он упрекал себя, что эта мысль не пришла ему в голову раньше.

Де Морнак, разумеется, находился в Блуа. Ни на минуту он не оставлял свою работу. Все хозяйство герцогства держалось на нем, и у Людовика не было никакого намерения сместить его с должности мажордома, хотя ситуация в Блуа сложилась странная и принимать здесь гостей стало практически невозможно. Брак этот распался. Все, что осталось, — это неутихающий скандал вокруг него.

Прошло уже много месяцев, но гонец из Рима так и не появлялся. Зато в субботу, в последний день августа 1483 года, прибыл гонец из Тура. От гривы загнанного коня да и от него самого валил пар. Падая с коня, этот человек прохрипел новость, что Людовик XI, король Франции, скончался!

Вихрь ликования закрутил Людовика. Теперь это вопрос нескольких дней, и они с Анной смогут наконец связать свои жизни.

Новому королю, Карлу VIII, было только тринадцать лет. Мальчик полностью находился под влиянием сестры, он предан Людовику, который как предполагаемый наследник будет регентом Франции до достижения королем совершеннолетия.

— Регент! — выдохнул Людовик. — Регент, облеченный королевской властью!

Теперь это был вопрос всего лишь нескольких дней.

Глава 11

Дворец в Туре напоминал пчелиный улей. Тело короля, желтое и сморщенное, покоилось между высоких канделябров в ожидании, когда соберутся для Похорон герцоги и бароны. А они спешно прибывали со всех уголков страны. Им предстояло провозгласить нового короля.

Карл, теперь уже Карл VIII Французский, гордо стоял рядом с сестрой, а вассалы представлялись ему по очереди и заверяли в своей преданности. Как себя вести в таких случаях, он, конечно, не знал и каждый раз поворачивал к Анне свою большую, круглую, пустую голову. А та, донельзя раздраженная его тупостью и полным несоответствием такому торжественному моменту, отвечала за него, стараясь, чтобы это выглядело по возможности тактично.