Золотой дождь

Его курс не пользуется популярностью, и нас было всего одиннадцать человек. Через месяц скучных лекций и постоянных попыток раздобыть деньжат, подрабатывая в свободное время, наше число сократилось до четырех. Курс этот был хоть и никчемный, но отнимал всего два часа в день, подготовки почти не требовал, что меня и подкупило. Но если бы пришлось заниматься у Смута на месяц больше, я серьезно сомневаюсь, что выдержал бы. В данный момент я колледж ненавижу, и у меня возникли очень серьезные подозрения насчет эффективности применения нашей юридической науки на практике. Сегодня я встретился с живыми клиентами, и встреча меня ужаснула. Эти перспективные клиенты, все старые и больные, смотрели на меня так, словно я обладаю высшей мудростью. Я, конечно, почти адвокат, на мне темный костюм, на столе передо мной лежит фирменный блокнот, в котором я черчу квадраты и круги, нахмурившись с умным видом, словно я способен им помочь. Рядом со мной за раздвижным столом сидит Букер Кейн, негр и мой лучший университетский друг. Ему также не по себе. Перед нами карточки, где черными буквами выведены наши имена — Букер Кейн и Руди Бейлор. Это я. Рядом с Букером — возвышение, где расположилась и что-то сверчит мисс Берди, а по правую сторону ещё стол с такими же карточками, извещающими о присутствии Ф. Франклина Доналдсона-четвертого, напыщенного осла, который уже три года пишет инициал перед именем, а порядковый номер после. А рядом Н. Элизабет Эриксон, та ещё шлюшка. Она ходит в костюмах в полоску с шелковыми галстуками и очень агрессивна. Многие из нас подозревают, что она носит также тесно облегающее эластичное трико для атлетов. За нами у стены стоит Смут. Мисс Берди читает объявления, больничные бюллетени и некрологи. Она орет в микрофон, подключенный к отменно работающим усилителям. В углах комнаты висят четыре громкоговорителя, и пронзительный голос мисс Берди грохочет так, что клиенты зажимают слуховые аппараты рукой или совсем их вынимают. Теперь уже никто не спит. Сегодня мисс Берди прочитала три некролога, и я вижу на глазах у некоторых слезы. Господи, не допусти, чтобы и я стал таким же. Даруй мне ещё пятьдесят лет труда и веселья, а затем мгновенную смерть во сне.

Слева у стены очнулась от летаргии пианистка и шумно переворачивает страницы нот. Мисс Берди воображает себя аналитиком по проблемам политики, но, когда она начинает верещать о предполагаемом росте цен, пианистка касается клавиш. Это, наверное, «Америка прекрасна». С завидным энтузиазмом, бурно и оглушительно, словно стуча по металлу, музыкантша дважды озвучивает вступление, и старые перечницы хватают свои книжечки с текстами гимнов и псалмов и ждут, когда начнется первый куплет. Мисс Берди тут как тут. Теперь она начинает дирижировать хором. Она поднимает руки, хлопает, чтобы привлечь к себе внимание, и затем начинает размахивать ими, когда дело доходит до текста. Те, кто в состоянии, медленно встают.

На втором куплете драматические завывания стихают. Слова уже менее знакомы, а эти бедняги не видят дальше носа, так что книжечки с текстами бесполезны. Боско внезапно закрывает рот, но продолжает громко гудеть, подняв глаза к потолку.

Внезапно обрываются и звуки музыки, потому что ноты слетают и падают на пол. Конец песням. Присутствующие глазеют на пианистку, которая, да благослови её Господь, рыщет руками внизу, пытаясь собрать разлетевшиеся листы, но в основном хватает воздух.

— Спасибо! — вопит мисс Берди в микрофон, и все разом падают на стулья. — Благодарю. Музыка — замечательная вещь. Давайте возблагодарим Господа за эту прекрасную музыку.

— Аминь! — ревет Боско.

— Аминь, — вторит ему ещё какая-то развалина из задних рядов.

— Спасибо, — повторяет мисс Берди. Она с улыбкой поворачивается к нам с Букером. Мы оба наклоняемся вперед на локтях и опять смотрим на собравшихся. — А теперь, — возглашает она торжественно, — вернемся к программе дня. Мы так рады, что нас опять посетил профессор Смут с некоторыми из своих очень способных и красивых студентов. — Она аплодирует нам дряблыми руками, улыбается серо-желтыми зубами в сторону Смута, который тихонько подходит и становится рядом с ней. — Ну разве они не красавцы? — спрашивает мисс Берди. — Как вам известно, — продолжает она в микрофон, — профессор Смут преподает юриспруденцию в Мемфисе, где, как вы знаете, учился, хотя и не окончил курса, мой младший сын. Каждый год профессор Смут навещает нас с группой студентов, готовых выслушать ваши вопросы и дать юридическую консультацию, которая всегда полезна. Должна добавить, что все это делается бесплатно. — Она оборачивается и одаряет Смута ещё одной широкой улыбкой. — Профессор Смут, от имени нашей группы мы говорим вам: «Добро пожаловать опять в „Кипарисовый сад“». Мы вам благодарны за ваше участие и интерес к проблемам пожилых граждан. Спасибо. Мы все вас любим.

Она спускается с возвышения, начинает яростно бить в ладоши, выразительно кивает присутствующим старикам, чтобы и они присоединились к ней, но ни единая душа, даже Боско, не следует её примеру.