Золотой Дракон

— Может, потому, что Анард так и не стал его хозяином? Только считал себя таковым. И я не стал. Золотой Дракон мне не по руке. Он ждёт настоящего хозяина. Того, кто поможет ему вернуться.

— Поэтому ты здесь? Чтобы не позволить ему?

— Чтобы попытаться это сделать.

— Тогда мне странно видеть тебя одного. Где Фет и Иффен?

— Ты ещё спроси, где Людвиг. — Фыркнул оборотень. — Пойдём, выпьем чего-нибудь?

— Сейчас не могу. Дома ждет клиент.

— Ради которого ты остриг учителя.

— Остриг? Хм. — Хенно оценивающе покосился на убранные в косички волосы. Длина их не казалась изменившейся. Тем не менее, прищур целителя стал задумчивым. Странник насторожился.

— Я тут подумал… а если тебя в человеческом облике побрить, кот тоже облысеет?

— Понятия не имею. — Выдохнул кочевник, отодвигаясь подальше. Ну, насколько позволяла ширина перегородки стойла. Сидеть на ней и без того было неудобно до крайности.

— А что, если…

— Нет. Ни за что.

— Но…

— Нет! тебя клиент ждет. Кстати, не могу вспомнить, для какого зелья может понадобиться шерсть истинного оборотня?

— Для снятия привнесенного вампиризма.

— В смысле, чтобы покусанный не остался вампиром?

— Угу. А всё-таки…

— К тебе пришел созданный вампир? Сам? — Глаза Странника расширились. — И за ним не гналась толпа охотников?

— Да. Он не пил человеческую кровь.

— Хорошее объяснение. Но как он мог удержаться, пройдя через город?

— Не хочет быть вампиром. Этого достаточно.

— Всё равно. Один он не мог справиться. Жажда для юного вампира сильнее любых благих намерений.

— Создательница с ним.

— Любопытно. Истинная вампирша готова позволить своему слуге уйти? Что творится в этом мире.

— Она довольно странная. И даже не пытается воспользоваться чарами. Или… — Хенно хмыкнул. — Я для неё непривлекателен.

— Когда это имело значение для вампиров? Ты меня удивил. Пожалуй, стоит посмотреть на твоих гостей.

— Возможно. А сейчас, вернемся к моему вопросу?

— Ээээ… не сейчас. Мне уже пора возвращаться. — Странник торопливо пожал руку бывшего ученика и уже выходя (почти выбегая) из конюшни, напомнил. — Заходи, выпьем за встречу.

— Непременно.

Хенно спрыгнул с перегородки. И обнаружил исчезновение ножниц. «Вот же зараза» — с восхищением подумал он. Странник перестал быть его учителем десять лет назад, когда Хенно доказал, что способен победить его. А до этого — десять лет постоянных тренировок. Они побывали в каждом уголке империи, посетили Югорию, Ноттор, территории орков, кентаврийские степи. Везде Странник отыскивал лекарей, шаманов, ведьм, всех, кто мог научить Хенно чему-то новому. И сам гонял его, не позволяя пропустить ни дня. В какой-то момент стали появляться другие ученики. Их было немного — двое-трое юношей, следовавших за Странником и готовых терпеть любые издевательства, чтобы когда-нибудь в будущем хоть немного приблизиться к нему по мастерству и силе. На красоту тоже находились охотники. Странник редко отказывался от возможности… увеличить численность населения там, где гостил. Хенно такого поведения не одобрял, но никогда об этом не говорил.

Десять лет назад Хенно сумел побить своего учителя. Но вовсе не считал, что это что-то меняет. И никогда не жалел о своем выборе быть целителем, а не воином. Его удивлял только замедлившийся темп старения. Гарр-он, к которому Странник однажды привел ученика, объяснил это тем, что «мир принял тебя за эльфа». Дело было в том, что там, где Хенно родился, маги не были обычными людьми. Они как-то ухитрились изменить себя, стремясь увеличить срок своей жизни, а по возможности достичь бессмертия. Не достигли, зато резко уменьшили свою способность к размножению. Впрочем, речь не об этом. При переходе Хенно не смог остаться человеком. Но и изменить облик мир ему не позволил. В результате получился компромисс между человеческими способностями и обликом и нелюдским долгожительством. Но не бессмертием, нет. Насколько увеличился срок жизни Хенно, не мог сказать даже Гарр-он. Самого целителя это волновало, но не так, чтобы слишком. Вечность и бессмертие были для него слишком абстрактными понятиями. Возможно, со временем это изменится.

Количество людей и нелюдей на улицах с наступлением темноты только увеличилось. Хенно был спокоен — ему, как известному целителю, едва ли что-то могло угрожать. Каждому рано или поздно требовалась его помощь. Или одного из собратьев по ремеслу. Чаще, впрочем, обращались именно к нему.