Золотой гребень для русалки

— По-моему, мы зря тратим драгоценные минуты. Снег засыплет следы, а они — все, чем мы располагаем, кроме досужих домыслов.

Борецкий увел людей в дом и вернулся, положив конец их спору словами:

— Я к вашим услугам, господа. Идем штурмовать флигель?

При кажущейся серьезности ситуации, происходящее представлялось комичным: уж больно все нарочито, чересчур запутанно, сдобрено театральными эффектами. Чего стоили громогласные вопли Ульяновны? А ночная суета в коридоре? А петушиные бои между Борецким и Вишняковым?

— Уж не наш ли гостеприимный хозяин — автор сей провинциальной пьесы? — шепнул Матвей на ухо Астре. — Сначала «мертвец» в окне и первая партия следов под окнами. Теперь «черти». Нас разыгрывают! Вишняков пригласил тебя специально на роль детектива, которого будут водить за нос все, кому не лень. Надо же как-то развлекаться?

Астра вдруг вспомнила слова Коломбины у догорающего костра: «Мне надоел этот дешевый балаган!» И Вишнякова, который опустил голову и первый зашагал к дому…

— Дешевый балаган… — пробормотала она.

— Правильно! — обрадовался Матвей. — Молодец.

Борецкий вел их к флигелю: шел впереди с запасными ключами.

— О чем вы? — обернулся он.

— Так, о бренном…

Глава 26

Помощники ватафина никуда не убегали, они были бы не в состоянии этого сделать, даже если бы очень захотели. Кто-то связал им руки и ноги крепкой веревкой, а рты заклеил скотчем. В таком виде парни и встретили хозяина и двух его гостей. Глаза несчастных едва не выскочили из орбит от радости.

— Да что здесь творится? — рассвирепел Борецкий. — Ну и дела… Кто это вас?

Дверь во флигель, вопреки ожиданиям, оказалась незапертой, просто закрытой. Развиднелось, и в комнате, где спали строители, стоял рассветный сумрак. Связанные сидели на полу, между надувными кроватями, и глухо мычали.

Матвей наклонился к одному из них, резким движением оторвал скотч.

— Кто? — спросил он.

Бедняга молча хлопал глазами: он не знал. Его язык и губы онемели. Борецкий освободил второго.

Мало-помалу узники флигеля, потирая затекшие ноги и руки, рассказали, как все произошло. Они, изрядно выпивши, отправились к себе, легли и тут же захрапели. Во сне на них кто-то навалился, связал — они и пикнуть не успели. С тех пор и сидят так, на полу, — окоченели, зуб на зуб не попадает. Печку с вечера не протопили, забегавшись, а потом уже не до того было: едва до подушек добрались и отключились.

— Как вас угораздило напиться? — грозно навис над ними Илья Афанасьевич. — Я же велел водки и вина употреблять в меру.

— Мы костер затушили… и того, добавили по полстакана. Развезло…

— Я вам покажу «развезло». Вы что же, дверь открытую оставили?

Парни, как два китайских болванчика, мотали головами: они, хоть убей, не могли вспомнить подробностей.

— Кто вас связал, видели?

— Н-нет… темно было… мы в отключке…

— Идиоты! — рявкнул Борецкий. — Благодарите бога, что не перерезали вас, как сонных кур!

Матвею не терпелось расспросить о ключах. Кто имел к ним доступ? Тот, кто связал рабочих, должен был сначала попасть внутрь.

— Это мог любой, — махнул рукой Илья Афанасьевич. — Ключи оставляли на гвоздике у двери. Флигель обычно запирался только на ночь, изнутри, а днем и вечером каждый мог зайти.

— Я вспомнила! — вмешалась Астра. — Пока вы разводили костер, мы немного замерзли, и Вишняков предложил погреться во флигеле. Но дверь оказалась запертой.

— Мы не закрывали, — пробасил паренек, которого звали Виктором.

— А твой товарищ, как его…

— Толик, — подсказал Борецкий.

— Вот он сказал, что ты запер дверь, а ключ куда-то положил и забыл.

— Врет!

— Не вру! — возмутился Толик. — Я подумал, ты дверь на замок закрыл. Я ее подергал — она была заперта. Точно, так и было. Вспомни, Витек.

— Я не закрывал… — стоял на своем тот.

— Давайте разбираться, — сказал Матвей. — Если дверь была закрыта, как же вы попали внутрь? Нашли ключ?

— Не теряли мы его, он всегда на гвоздике висел. А в тот раз ключа на месте не оказалось. Потом завертелось все — чучела жгли, пили. Не помню, как вошли, — сокрушался Толик. — Будто отшибло.

Итак, все обитатели усадьбы были в сборе, кроме Вишнякова. Борецкий хмыкал в замешательстве, потирал затылок. Астра задумчиво разглядывала «грифонов». Ночью они, видать, здорово набрались, потому что улеглись в той же одежде, которую надели на праздник. Только обувь сняли.

— Где ваши ботинки или сапоги?

Парни не поняли ее вопроса.

— Где ваша обувь? — повторила она.

«Грифоны» бестолково озирались по сторонам: они не помнили, как разувались. Матвей поискал у порога — сапоги на меху валялись рядом с грязными строительными кроссовками и оказались совершенно сухими.

— Ваши? — спросил он.

— Ага, наши. А чё?

— Ребята отсюда не выходили, — кивнула Астра. — По крайней мере последние два часа.

— Кто же их связал, а главное, зачем?

— Судя по следам, двое злоумышленников прятались во флигеле, а когда все, по их мнению, уснули, отправились на промысел. А строителей связали, чтобы те не прибежали на помощь.

— Где же Егор? — разволновался Борецкий. — Что с ним? Надеюсь, он жив хотя бы.