Золотой грех

Глава 4

Лаборатория «Барьера» располагалась на севере столицы. От идеи скрыть научно-производственное подразделение под чужой вывеской руководство охранного агентства отказалось сразу. Неизбежно кто-то из контролирующих организаций наведается с проверкой. А кто у нас тут, а где зарегистрированы, а как соблюдаете, а почему о вас нигде нет сведений, а кто тут главный.

Пошли простым путем. Если уж организация секретная, то нечего и рисковать. И лабораторию упрятали под землю. В архивах нашли упоминание о винных подвалах купца Карахтанова, устроенных в оборудованных и укрепленных карстовых пещерах. Упоминались они в связи с тем, что в годы войны над этими погребами стояли цеха кирпичного завода. Завод сгорел от немецких зажигалок зимой сорок первого, а потом на этом месте расчистили территорию и устроили парк с аттракционами. Подвалы нашли, нашли даже систему вентиляции, которую вполне можно было восстановить. Единственной проблемой было спрятать на поверхности земли на территории парка выходы вытяжных и приточных каналов.

Шаповалов знал эту историю. Тогда нынешний руководитель лаборатории, большой умница и хитрец Андрей Борисович, проделал огромную работу. Причем большей частью официальную. Стараниями покровителей «Барьера» был организован конкурс скульптурных композиций для размещения на территории парка. Конкурс был организован, но победил в нем некий приезжий скульптор, чьи авангардные работы могли скрыть в себе каналы приточно-вытяжной вентиляции. Правда, пришлось в подвалах ставить дополнительное оборудование, которое подогревало или охлаждало выкачиваемый из-под земли воздух до температуры воздуха на поверхности. Это нужно было сделать, чтобы зимой над скульптурными композициями не курился пар, а летом не струились теплые потоки воздуха. О московских подземельях и так ходит очень много легенд. Нечего создавать новые и привлекать вездесущих настырных диггеров.

Фактически лаборатория занимала несколько подземных залов, гораздо больших по площади, чем купеческие погреба. И чуть ли не каждый год она расширялась и вширь и вглубь.

Андрей Борисович встретил Шаповалова у лифта. В свое время пришлось для сокрытия этого очень важного и нужного инженерного устройства создавать фирму, получать лицензии и открывать стационарное кафе. Лифт был спрятан в подсобках кафе, а сотрудниками этого заведения были только работники «Барьера». Таким образом, лифт окупал сам себя.

– Вы к нам? – кивнул ученый вниз. – Мне звонил Иван Николаевич по поводу вашего нового задания.

– Да. Удалось что-нибудь успеть сделать?

– Сейчас покажем, – с довольным видом заулыбался Андрей Борисович.

Лифт мягко и бесшумно ушел из-под ног, потом так же мягко остановился. Все, верхний уровень на глубине четырех метров. Здесь располагался офис заведующего лабораторией и менее вредные секторы. Ученый, невысокий, щуплый, с высоким лбом и глубокими залысинами, шел, задорно задрав свой большой «этнический» нос. Андрей Борисович всегда был бодр, всегда излучал позитив, всегда с готовностью и особым наслаждением хохотал во весь голос над шутками. Его просто переполняла энергия и идеи. Он все успевал, мог организовать работу, вдохновить, вовремя вывести из творческого ступора, всех вокруг заражал своей энергией и оптимизмом. А еще для близких людей у него всегда был армянский коньячок. Для здоровья, для расширения сосудов.

– Заходи, – сделал ученый приглашающий жест перед стеклянными дверями. – Сейчас покажем тебе игрушки.

Шаповалов зашел в высокое помещение, залитое светом люминесцентных ламп, сияющее хромом, нержавеющей сталью, стеклом и белыми халатами. Здесь работали молодые парни и девушки. Они озирались на вошедших и тихо пересмеивались. Ученый провел Шаповалова за стеклянную перегородку, вытащил из кармана брюк связку ключей и отпер замок встроенного шкафа. Перед Шаповаловым лег на лабораторный стол небольшой прямоугольный прибор, внешне напоминающий старые карманные транзисторные туристические радиоприемники.

– Мы тут подумали над вашей проблемой, – расплылся в улыбке армянин, – и придумали выход. Это излучатель волн низкой частоты. Если вы его будете держать вот так, – Андрей Борисович показал как, – то вы будете защищены от воздействия волн корпусом прибора. Вот здесь воронка излучателя, и я ее сейчас направлю на вас. Не возражаете?

Шаповалов хмыкнул, но промолчал. Вопрос был явно риторическим. Андрей Борисович нажал кнопку, и Шаповалов тут же ощутил некоторое волнение, какое-то беспокойство. Он лихорадочно стал соображать, что его беспокоит: то ли вот-вот с сердцем станет плохо, то ли стошнит, то ли это просто чувство страха. Хочется от него скрыться, спрятаться? Пожалуй! По крайней мере, уйти из-под действия прибора, ведь это действие прибора, догадался Шаповалов.

– Ну как? – жизнерадостно осведомился Андрей Борисович, отпуская кнопку.

– Мерзостно как-то, – поморщился Шаповалов. – До сих пор внутри все трясется, как поросячий хвостик. И что это за фигня?