Золотой идол Огнебога

– Какой котлован? Дом без подвала, фундамент укрепили, и все. Ну, коммуникации прокладывали, яму выгребную делали. Работы производились на виду. Если бы нашли чью-нибудь могилу, я бы знал. – Борецкий начал заводиться. – Послушай, не темни. При чем тут могила волхва? Это когда было-то? Сегодня мою... гостью убили, певицу, которую я пригласил... У меня в доме произошло убийство!

– Не в доме...

– Какая разница? Я здесь за все в ответе...

– Выходит, ты не нашел идола?

Борецкий нервно захохотал.

– Я его и не искал! Так, баловался, развлекался.

– Хорошо. Пригласи сюда, пожалуйста, Чару.

Илья Афанасьевич хотел то ли возразить, то ли задать вопрос, но только дернул подбородком и послушно вышел.

Глава 34

Ни Чара, ни Алина Бутылкина про идола слыхом не слыхивали. Они взирали на Астру в немом изумлении. Кроме встречных вопросов, она ничего от них не добилась.

Вишняков в кабинет прийти не мог, а если гора не идет к Магомету...

На втором этаже у двери в спальню пострадавшего сидел один из парней-помощников, клевал носом.

– Пропустишь меня, Виктор? – улыбнулась Астра.

Он встрепенулся, вскочил.

– Да, конечно, только господин Борецкий велели без его ведома никого...

У парня вспотели ладони, и он вытер их о штаны. На нем так и осталась подпоясанная кушаком рубаха с грозным грифоном на груди.

– Хозяин в курсе. Позвать его?

– Не надо, я вам верю.

С этими словами Витек постучал в дверь. Оттуда раздалось недовольное: «Входите...»

Вишняков не спал. У него болела нога, на душе скребли кошки. К бульону и пирожкам, которые принесла Ульяновна, он даже не притронулся.

Астра вошла, села в кресло рядом с кроватью.

– Я, наверное, не смогу уснуть. Перевозбудился! – пожаловался он. – Травы не действуют.

Отведенная ему спальня мало отличалась от других гостевых комнат – те же обои, тот же дух восемнадцатого века, похожая мебель и картины на стенах.

– Егор, я хочу выяснить кое-что, – с сочувствием произнесла Астра. – Как твоя лодыжка?

– Ноет.

– Принести обезболивающее?

– У Ильи только аспирин, – раздраженно отмахнулся он.

– Я найду. Бэла, кажется, принимает анальгетики. Сходить?

– Потом... Как там дела? Как все? – В его глазах появился интерес. – Что-нибудь прояснилось? Я имею в виду...

– Убийство?

– Да. Кошмар какой-то... Мне Борецкий когда рассказал, я просто ужаснулся. Бедная девочка! Что за изуверство? Раздеть, привязать к дереву...

В его голосе не слышалось боли. Видимо, он не сомневался, что погибла не настоящая Лея.

– Ты видел ее?

– Мертвую? Нет... Илья обещал, как только освободится, поможет мне добраться до флигеля. Он сам не свой, боится, как бы еще кого-то не убили. Насколько я понял... преступник среди нас?

Астра кивнула.

– Ты находился ближе всех к той ели, где нашли труп. Ничего не слышал? Не заметил чего-нибудь подозрительного?

Он привстал, поднял повыше подушку.

– Ничего... От боли в голове помутилось, наверное, сознание потерял. Какие-то звуки доносились, ветер выл...

Над кроватью висела картина с изображением летней прогулки в саду – молодой человек в шляпе с перьями вел под руку даму в светлом платье. Чем-то он неуловимо напоминал Борецкого.

– Скажи, Егор, зачем ты ночью вышел из комнаты? – со вздохом спросила Астра.

– Я уже говорил – беспокойство мешало мне уснуть и...

– Только беспокойство? Никакой другой причины не было?

Вишняков поморщился и отвел глаза.

– Хорошо, раз ты настаиваешь... Да, я не мог отделаться от мысли, что Лея – это не Лея. И решил положить конец своим мучениям. Заглянуть в комнату девушек, если у них не заперто, и убедиться, что Калганов жулик, мошенник. Прислал дублершу вместо настоящей солистки! Пусть бы Илья поднял скандал... – Он запнулся и сглотнул. – Прости. Нелегко признаваться в собственной слабости. На самом деле мне было плевать на Калганова! Я хотел увидеть лицо Леи без грима, чего бы мне это ни стоило. Сейчас же, немедленно. Безумие? Не стану отрицать. Страсть лишает мужчину разума. Именно с этой целью я вышел в коридор, но, к моему счастью, внизу раздался шум... и я избежал позора быть застигнутым за неблаговидным занятием. Я отправился на первый этаж... Остальное тебе известно.

– Значит, ты не заглядывал в другие комнаты?

– За кого ты меня принимаешь? За маньяка? Меня интересовала Лея и никто больше. Сейчас, когда она... когда ее... убили, я почти не сомневаюсь, что Калганов всех обманул. Мне жаль погибшую девушку, но не так, как если бы умерла Лея. Я бы почувствовал... Иногда мне кажется, нас с ней связывает нечто такое, что не поддается объяснению...

– Поэтому ты убил подставную солистку? Отомстил за надувательство? За обманутые надежды?

Лицо Вишнякова побагровело, глаза налились кровью.

– Ты в своем уме? Я не терплю обмана, но в данном случае девушка не виновата. Даже если и так, это не повод для убийства. Я что, ненормальный?

– Может, ты ревновал ее к Борецкому?

– Поначалу да. Но я не отношусь к мужчинам, которые убивают из ревности. А после того, как я засомневался, та ли это Лея, ревность улетучилась. Мне не нужна была другая девушка...

По мере того как он говорил, его лицо приобрело прежнее выражение легкого недовольства.