Золотой идол Огнебога

Сухое дерево невольно притягивало взгляд Киры. Идолы, вырезанные на его стволе, корчили жуткие гримасы. Такой же гримасой казалась улыбка Любавы.

– Почему же?

– Лесной дух обитает в больших елях, он тоже любит угощение. Мясо, свежую кровь...

– Вы с ума сошли!

– Ты слушай, не перебивай. Либо ты лесного духа ублажишь, либо он тебя погубит. Обряд кровавый совершить придется, украсить ветки еловые кусочками плоти вместо игрушек, а внутренности развесить вместо бус... Ха-ха-ха...

– Вы... имеете в виду... кишки? – в ужасе прошептала Кира.

– Кишки сгодятся. Иначе придет злой Старец с мешком, только не подарки он принесет, а смерть твою...

Любава протянула к ней руку – длинную и костлявую, холодную, как лед, впилась крючковатыми пальцами в плечо, тряхнула...

– А-ааа! – закричала Кира, содрогаясь от страха и отвращения. – А-а-а-ааа!

– Ты чего орешь?

Она открыла глаза и увидела прямо над собой молодое лицо Любавы – черные как смоль волосы вьются по бокам, черные зрачки горят злым огнем...

– Уйди! Прочь от меня!

– Совсем сбрендила? – Чара с возмущением покрутила пальцем у виска. – Вставай, подруга! А то выступление проспишь. Марш в ванную, приводить себя в порядок. Солистка гребаная...

Кира, вся в испарине, села на раскладном диване. Она что, спала? Господи, какое счастье. Ну и ну! Она даже не обиделась на Чару за грубые слова, скорее испытала облегчение.

– Ой, девочки, как я рада!

Юна и Бэла переглянулись, пожали плечами.

– Чокнутая... – меланхолично изрекла Мио.

Глава 17

Костромская область. Деревня Сатино

Аллея из вековых дубов вела прямо к парадному входу в дом. Вишняков припарковал «Хаммер» у флигеля. Астра вышла, с удовольствием огляделась. Из трубы на крыше вился дымок, все вокруг сияло морозным великолепием. Деревья во дворе хозяин украсил бумажными фонариками и гирляндами. Самого Борецкого нигде не было видно.

– А вы сомневались, что я вас благополучно доставлю, – усмехнулся Егор Николаевич. – Оказывали недоверие.

– Мы выражали озабоченность. Ты здесь первый раз?

– Да. Где наш каравай? – Он достал большой круглый хлеб, купленный на костромской ярмарке. – Положено в дом входить с хлебом и подарками. У Ильи новоселье как-никак. Ну и домину он отгрохал! Настоящая помещичья усадьба.

Матвей обратил внимание, что они явились первыми. Других машин он не заметил.

– «Русалок» еще нет, – бросила ему на ходу Астра. – Это хорошо. Успеем освоиться, разобраться, что к чему, с хозяином пообщаться.

В холле гостей встречала Ульяновна, по случаю праздника в белом накрахмаленном переднике поверх темного платья. Узел волос, уложенный на затылке, она обмотала блестящим елочным дождиком – по настоянию Ильи Афанасьевича.

– Как доехали?

– Удачно, – улыбался Вишняков.

По резной деревянной лестнице в холл спустился Борецкий. Он полностью соответствовал описанию приятеля – представительный мужчина лет сорока, среднего роста, плечистый, поджарый, с правильными чертами лица, с барскими повадками.

– Извините, ради бога, закрутился по хозяйству. Кучу недоделок строители оставили. Егор! Господа! Милости прошу в мою скромную обитель. Ну, знакомь нас, братец, знакомь! – по-свойски похлопал он Вишнякова по плечу.

Тот представил Астру и Матвея как жениха и невесту.

– Вам будет удобно в одной комнате? – смутился хозяин. – Я, признаться, был не в курсе. Решил, что вы живете вместе. Егор меня не предупредил. Впрочем... там две сдвинутые кровати, их можно поставить отдельно... – Он кашлянул.

– Вполне удобно, не беспокойтесь, – заверила его Астра. – Не нужно ничего менять.

Матвей согласно кивнул. В одной комнате – что ж, чудесно. Напоминает поездку в Старую Руссу. Интересно, как на сей раз поведет себя Астра? Жить вместе, спать в одной постели с женщиной, которая тебе не жена и даже, вопреки мнению окружающих, не любовница, – это с ним впервые. Странная и двусмысленная ситуация. Но Астра, похоже, развлекается вовсю. Ей явно доставляют удовольствие подобные отношения.

Впрочем, иногда Матвею казалось, что он и она давно перешли черту, за которой дружба и взаимная симпатия перерастают в интимную, любовную связь. Только эта связь отличалась от привычного флирта, от тривиальной физиологии. Здесь воображение и реальность смешались, образовали некую магическую формулу любви, производную от неутолимого желания, неосуществимых грез. Ведь и он, и она уже имели любовный опыт с другими партнерами, который принес обоим разочарование. Оба боялись не то чтобы повторить ошибки, а собственной неловкостью разрушить хрупкое, таинственное очарование, соединявшее их.