Золотой идол (СИ)

— Царь всегда прощал тебя и исполнял твои прихоти, а ты унижал его таким вот образом. И, видимо, многократно! Но сегодня удача покинула тебя, — в голосе незнакомца послышалось злорадство. — Ты можешь сейчас выбирать: или я свяжу тебя и брошу к ногам царя, рассказав всю правду о том, где и за каким занятием поймал, или, — тут интонации охранника изменились, — ты позволишь мне прямо сейчас сделать всё, что я захочу! И, поверь, мои желания совпадают с твоими, — чёрная ткань коснулась уха юноши, и горячее дыхание мужчины, вырвавшееся из-под повязки, обожгло кожу Чандрагупты. — Ты желаешь кого-то, имеющего лингам, а я желаю взять тебя, как распутную девку, пока ты будешь обнимать ногу золотого изваяния, шепча про себя имя царя. Если подумать, какая в темноте разница? Закроешь глаза и можешь представлять, что твоя мечта сбылась. Я даже согласен, чтобы ты называл меня «самраджем».

— Нет! — Чандрагупта содрогнулся. — Лучше убейте. Я заслужил, — юноша медленно поднял руки и сложил их перед грудью.

— Значит, ты мне отказываешь?! — грозно прорычал ему в ухо охранник. — Ты посмел сказать «нет», когда я попытался спасти твою жалкую жизнь?

— Да, — спокойно продолжал Чандра, мысленно смирившись с гибелью. — Отсеките мне голову, сожгите заживо, разрубите на части — всё, что угодно. А потом скажите, что я ночью сбежал за пределы дворца, и на меня напали разбойники. Если царь доверил вам охрану своей статуи, то и словам вашим поверит. Но не говорите самраджу настоящую причину моей смерти. Это моё последнее желание: пусть повелитель никогда не узнает о моей низости и о том, как сильно и неправедно я желаю его!

Некоторое время царила тишина, слышалось только дыхание неизвестного в темноте за спиной. Вдруг Чандрагупта ощутил, как железная хватка на плечах ослабела, а затем его правую руку осторожно приподняли, и юноша не поверил глазам — ему на указательный палец незнакомец надел перстень с золотым цветком, состоящим из пяти лепестков.

— Оберег? — задохнулся от удивления Чандрагупта. — Но… — он удивлённо смотрел на мужчину в чёрном во все глаза, а тот прикоснулся к повязке на своём лице и откинул ткань.

Чандрагупта внезапно ощутил, как летит в бесконечную тьму.

— Самрадж, — прошептал он, чувствуя, как слабеют ноги.

И мир исчез.

Он очнулся от того, что его виски кто-то осторожно смазывал чем-то прохладным и ароматным. Он был раздет, но обнажённое тело прикрыли тканью, сухой, мягкой и гладкой, словно лепестки роз. Он никогда прежде не носил одеяний из такой нежной ткани. А потом вернулась память, и Чандрагупта, задыхаясь, подскочил на постели, закричал, широко распахнув глаза.

— Нет!!!

— Ш-ш, — его заботливо обхватили поперёк туловища и уложили обратно. — Шумный-то какой. Напугал я тебя? Извини. Не хотел, чтобы так вышло.

Сердце колотилось, как у загнанной охотниками антилопы. Перед глазами всё плыло и качалось.

— Самрадж, вы не убили меня?

— Как видишь.

— Почему? Ведь вы собирались сделать это! — терзая пальцами шёлковое покрывало, он с напряжением ждал ответа.

Дхана Нанд вздохнул, потом на его губах появилась слабая улыбка.

— Знаешь, я привык, что меня все вокруг воспринимают, как того бессловесного идола, стоящего во дворе. Мне либо поклоняются из страха, либо пытаются разломать, либо от меня стараются оторвать кусок. И я настолько смирился с происходящим, что потерял способность ждать другого. Но ты, — царь неожиданно протянул руку и коснулся волос Чандрагупты, нежно поглаживая их, — видишь во мне человека. Сначала я думал, что ты желаешь подобраться ближе ко мне из корысти. Потом, из любопытства проследив за тобой на протяжении трёх ночей, включая сегодняшнюю, я рассердился, решив, что ты — просто испорченный мальчишка, которому доставляет наслаждение получать днём царские милости, а ночью — осквернять изваяние своего царя. Я решил, что ты полон презрения ко мне и творишь это безумие, чтобы выразить таким образом своё истинное отношение. Меня обуяла ярость, и я действительно готов был наказать тебя, но ты обезоружил меня. Твоя решимость умереть, лишь бы я не узнал о твоих чувствах, сказала мне о многом. Одним словом, оставайся здесь. Отдохни. С рассветом вернёшься к себе.

Чандрагупта растерянно смотрел на Дхана Нанда, не зная, что сказать, а потом, решившись, откинул покрывало в сторону.

— Простите, самрадж. Там, возле статуи, когда я предпочёл смерть исполнению вашего желания, я не знал, кому отказываю. Но вы имеете право делать всё, что захотите. Вы больше не услышите слова «нет». Никогда.

Вместо ответа царь молча вернул покрывало на прежнее место.

— Я вам не нужен? — с горечью выдохнул Чандрагупта.

Дхана Нанд тепло улыбнулся, заметив недоумение и разочарование юноши.

— Просто ты сегодня устал и чересчур разволновался. В таком состоянии у нас всё равно ничего не выйдет.

— А завтра? — с надеждой спросил парень.

— Завтра? — хитро прищурился Дхана Нанд. — Всё будет, как обычно. Ты сбежишь ночью из дворца, проберёшься тайком к статуе, а я переоденусь в чёрные одежды, закрою лицо и…

— Вы снова придёте?! Правда?! — радость юноши была слишком очевидна.