Золотой иероглиф

Наивно предполагать, что этот камень, словно непомерной длины палец, вдруг вырос из морского дна сам по себе, а вокруг него — бездна. Так и оказалось, что до острова отсюда — рукой подать.

Туман по-прежнему редел. Волны ритмично покачивали «Прогресс». Береговая линия острова все четче просматривалась метрах в тридцати. Я пригляделся — слава богу, берег был пологим. Вроде бы, сейчас шел отлив.

За островом дуновение зюйд-веста ощущалось меньше — мы находились с подветренной стороны, то есть, с северо-восточной, а стало быть, российской. Впрочем, если бы какой-нибудь ушлый тип запеленговал нашу лодочку, то все равно не стал бы гнаться за нами в таком тумане. Все-таки сейчас не советские времена, когда за каждым въезжающим в погранзону следили так, словно он уже являлся потенциальным предателем родины. Вполне вероятно, что сейчас пограничникам по большому счету наплевать на тех, кто на свой страх и риск пускается в плавание близ берегов Японии. Всем уже давно известно, что бежать туда бессмысленно, да и опасно. Не знаю, насколько правдивы слухи, что в первые годы перестройки, когда через пролив Измены сигануло несколько человек, японские власти даже и не подумали предоставлять этим якобы неодиссидентам эфирное время или газетную площадь; более того, не стали возиться с выдворением, а наказали согласно своим порядкам: несколько лет «терапии» в джунглях Рюкю кому хочешь вправят мозги и научат, как незаконно проникать на чужуютерриторию!

Я заглушил оба мотора, поднял их из воды и, перебравшись на бак, сел на весла. Кто знает, какое тут дно — еще не хватало пропороть днище или потерять винт!

И только когда снизу донесся скрежет, свидетельствующий о том, что «Прогресс» причалил к острову, я почувствовал, насколько вымотался за этот час с небольшим; ощущение было таким, словно я проболтался в океане по меньшее мере полсуток.

Плохо зная особенности отливов и приливов, я постарался затащить лодку как можно дальше и выше на берег, пользуясь якорным шкивом как блоком.

— Вот теперь перекур, — произнес я.

Дневное солнце, проклюнувшееся наконец сквозь жидкую пелену тумана, стало ощутимо пригревать. Ветер почти совсем стих и потеплел. Океан имел неожиданно веселый цвет ультрамарин, в какой его любят раскрашивать дети. Но остров…

Несмотря на то, что берег был пологим, он никак не манил поваляться на нем, как на пляже. Вместо песка или хотя бы гальки грунт был черно-серым, покрытым крупными булыжниками странной формы. Нижняя часть их оказалась скругленной, почти гладкой, верхняя — грубой, потрескавшейся. Неужели эта суша еще недавно действительно была дном?

Никакой растительности, за исключением каких-то чахлых кустиков поодаль, тут не виднелось. Единственное, что как-то оживляло этот мрачный пейзаж — чайки, которые носились над кромкой берега и покрикивали, обсуждая какие-то свои проблемы. Птицы были тощими, не чета городским. Но пугаными.

— Странный цвет у воды, — сказала Таня. — На Черном море и Балтике совсем другой. Да и в Японском море… Там оно какое-то зеленоватое, теплое. А здесь…

— Вода здесь должна быть теплой, — возразил я. — Это от Японии течение идет, забыл, как оно называется. А воздух здесь обычно холоднее, потому и туманы такие зверские. Можно купаться, я думаю… Нет, лучше не стоит, — поспешил я сказать, потому что Таня сразу же подошла к накатывающимся на берег волнам и нагнулась, чтобы проверить, так ли это. — Это тебе не Сочи. Мало ли, что там, на дне. Может и медуза — крестовичок ужалить.

Танька так и отскочила.

— Да, вода на самом деле теплая… Градусов двадцать. Удивительно. А кажется, что должна быть ледяной.

Я опять посмотрел на компас. Стрелка его дрожала, словно бы нервничая.

— …Остров действительно похож на тело, — заметила Таня, когда мы двинулись, чтобы осмотреть место, куда прибыли. — Вернее, туловище. Без рук, без ног, без головы. Торс.

— Точно — вот они, эти два холмика, как бы груди, — сказал я, увидев две полукруглые возвышенности, находящиеся на небольшом расстоянии одна от другой. Если мы верно посчитали, то искомая точка находится где-то здесь, — я обвел рукой местность. Плюс-минус пятьдесят метров. Остров сориентирован почти точно с запада на восток. Если бы у него была «голова», то она глядела бы на восток с отклонением к северу градусов на пятнадцать…

— Мне только непонятно, как можно копать такую землю, — произнесла Татьяна, топая сапожком по каменистому грунту, покрытому выбеленными осколками панцирей моллюсков и крабов. — И что делать, если Сэйго не появится?

— Начнем сами, как договаривались. У нас есть возможность провести на этом острове неделю или около того. Может, больше, если удастся найти ключ. На этих вулканах встречаются иногда минеральные источники.

— Мы на вулкане?

— Вероятнее всего. Все Курильские острова — вулканы, почему этому быть исключением?