Золотой капкан

Вадим в бомжатник не собирался ни под каким предлогом. Пользы никакой, но потеря времени огромная. Плюс ко всему, не грела встреча с этим дебилом Ромкой, с его зэковскими понятиями, о которых он, Вадим, знал лишь понаслышке. И то из ширпотребовских книжонок, заполонивших торговые развалы. Как вести себя, если начнут прижимать, он догадывался, но на физическую свою силу не рассчитывал. Неандертальцы хором мамонта забивали…

Вовсю лил дождь, а до автозака, припаркованного на дороге, надо еще идти. Сунувшийся под ливень рядовой тут же вернулся под козырек и пальцем указал задержанным на открытую дверь фургона:

— Давайте туда. Ну же…

Первые холодные струи намочили Вадиму волосы; спустившись со ступеней, он напрягся — милиционер отвернулся, пряча от ветра трепещущий огонек, — и побежал.

Он бежал к угадывающемуся в свете фонарей скверу, перепрыгивая через бурные, пузырящиеся потоки. Позади одобрительно свистели, поддерживали криками товарищи по несчастью. Выкладываясь до рези в боку, он боялся одного — поскользнуться и упасть.

Рядовой, однако, взялся преследовать и не отставал.

— Сто-о-ой!

А голос-то сорванный, прерывистый. Уже сейчас стал задыхаться. Ненадолго хватит бегуна.

«Он такой же спортсмен, как и я», — обрадовался открытию Вадим.

— Стой, кому говорят!

Вадим останавливаться не собирался, до спасительных кустов оставалось каких-то метров двадцать.

Звонкая трель свистка перекрывала сонный шорох сыпавшегося дождя, будоража пустынную площадь.

— Стой, стрелять буду!

«А уж это дудки!» — подумал Вадим, понимая всю несерьезность угрозы, но и поручиться, что страж порядка рассуждал так же, не мог. Кто знает, что происходит в его разгоряченной погоней голове? Возьмет и выстрелит, вопреки законам и здравому смыслу.

И, ворвавшись в мокрые заросли, с радостью отметил: «Ушел!»

* * *

Дождь закончился, и редкие капли, осыпаясь с обмытой листвы, падали в разлитые по асфальту радужные лужи, разбивая зеркальное отражение пятиэтажки и ее светившихся окон. Усилившийся ветер разорвал обложившие небо тучи, унес их далеко на восток, и проступили алмазными гранями звезды, и выглянула полнокровная луна.

Вадим замерз, зуб на зуб не попадал, и вымокшая одежда при соприкосновении с кожей обжигала льдом. Он оставался на остановке, не представляя, куда пойти. На вокзал? Бессмысленно. И чревато последствиями, если опять нарваться на милицию. Бродить по ночному городу?..

А как великолепно оказаться сейчас, готовясь к ночному моциону, в теплой квартире, вроде одной из тех, что светились выходящими на магистраль окнами. Залезть по шею в горячую ванну и лежать, нежиться, блаженствовать… А после — запахнуться в махровый толстый халат, растянуться в кресле возле телевизора, и непременно чтобы жена вкатывала в комнату сервировочный столик с дымящейся чашкой ароматного черного кофе и крекером, и дремлющий кокер-спаниель в ногах…

Время шло. Дорога совсем опустела, и лишь редкие машины нет-нет да и проносились мимо, поднимая фонтаны брызг. Пятиэтажка на противоположной стороне гасила окна, тихо отходя ко сну.

Теперь, когда ему зверски хотелось обсохнуть и поспать, Вадим готов был заночевать хоть в подъезде, лишь бы хоть что-то было над головой. Выждав, когда погаснет последнее окно, пересек проезжую часть с подмигивающим светофором и вошел в узкую арку, соединяющую два двора в один.

В кромешной тьме он поначалу ничего вокруг себя не видел. Но, как только глаза постепенно привыкли к мраку, Вадим различил неясные очертания машин возле подъездов, невысокую ограду, за которой находилась детская площадка. Громко играла музыка. Где-то на лавочке расслаблялась компания. В темноте загорались красные точки, тянуло сигаретным дымом. Изредка, не по-ночному, взрывался смех и катилась со звоном по асфальту опустошенная бутылка.

Он решил обойти вечеринку стороной, не нарываться на возможные неприятности. Но…

Фортуна явно повернулась к нему спиной. Свернув к мусорным контейнерам, он наткнулся на темную фигуру, спьяну мочившуюся на угол дома.

Вадим замер, раздумывая: пройти мимо, как ни в чем не бывало, или, пока не поздно, дать задний ход?

Поздно! Застегивая ширинку, фигура повернулась, заметила остолбеневшего прохожего. Затем та же рука погрузилась в карман, чиркнула зажигалкой.

«Тинейджер», — обреченно подумал Вадим, успев разглядеть при слабеньком свете узкое лицо подростка с приклеенной к губе сигаретой.

Подросток его тоже рассмотрел, в особенности лицо, заплывшее от побоев. И воскликнул радостно:

— Мужики, похоже, бомж!

Обрадовался так, словно встретил старого знакомого, подтолкнул к лавке, громыхающему магнитофону и гульбанящим сверстникам.

Да, Вадиму не везло. Встреча в ночном дворе с компанией подвыпивших подростков ничего хорошего сулить не могла.

А молодежь гуляла. С размахом. На полную катушку. Отрывалась на все сто.

На лавочке, служившей столом, рядом с надрывающимся кассетником соседствовала наполовину опорожненная литровая бутылка водки — точно такая валялась уже на газоне, — пластиковые стаканы и что-то из закуски, а что именно, Вадим не рассматривал.