Золотой капкан

— Не подходи, — прошептала она, отклоняясь к бревенчатой стене. — Не подходи ко мне… слышишь?

— Слышу, ну и что из того? — ответил Слон и вытащил из-за стола бутылку. Распечатав, достал с полки граненые стаканы, проверил на свет и дунул в каждый, избавляя от пыли. Щедро наполнив оба до половины, согнал в жестяную крышку банки шпрот кончик ножа, срезал ее.

— На, угощайся, — подал ей стакан и консервы.

— Не буду! — выпалила она ему в лицо.

Такое отношение задело Слона, и он не стал с ней заигрывать и залепил такую пощечину, что у самого заныла ладонь.

Ирина откатилась в угол, из разбитого носа упала капелька крови.

— Я привык, когда мне подчиняются. Тот, кто имеет что-то против, доказывает правоту архангелам на небесах. Это раз… Во-вторых, я дважды не повторяю. Ну…

Униженно роняя слезы, она приняла стакан с водкой и, давясь вонючей жидкостью, проливая через край, выпила. И задохнулась от спазма, сдавившего горло.

Слон засмеялся, увидав реакцию, сунул в ее открытый рот шпротину, и, кашляя, она ее прожевала.

— Ой…

Он залпом выпил свою долю и не почувствовал вкуса. Вода и вода. Вернувшись к столу, наполнил стаканы.

— Я больше не могу, — запротестовала она, шарахнувшись от заляпанного сальными пятнами стакана.

Лицо ее раскраснелось, зеленые глаза хмельно блестели. Водка на голодный желудок ударила в голову, и комната перед Ириной плыла, и появилось давно забытое чувство легкости.

— Ты меня плохо поняла? Повторяю — пей! Следующего предупреждения не будет.

Мучаясь, она кое-как проглотила протянутые сто грамм, закашлялась. В желудке стало неуютно. Теперь она сама запустила пальцы в консервную банку и закусила.

— Раздевайся, — приказал он, не сводя с нее глаз.

— Нет… — и она метнулась в угол.

— Ты опять будешь спорить?

Она обиженно всхлипнула и зажалась в углу, подтянув под себя ноги. Слон наклонился над Ириной, поймал за ногу и потянул к себе.

Ирина завизжала, перевернулась на спину и захлебнулась визгом — рот зажала потная ладонь.

Волосатая рука жадно зашарила по ее груди, сминая блузку, скользнула к ремню, потянула за короткий конец, расстегивая его.

Она задергалась всем телом, извиваясь, норовя выбраться из-под придавившего тела, но не смогла. А рука уже справилась с ремнем и нащупывала «молнию» джинсов.

Изловчившись, она укусила мешавшую дышать ладонь. Слон вскричал благим матом, отнял руку от ее лица, с недоумением рассматривая отметины от зубов.

— Ах ты… сука! — пробормотал он и ударил ее по лицу наотмашь, потом еще раз.

Потеряв от боли волю к сопротивлению, она уже плохо помнила, как вонючий подонок стягивал с нее джинсы и разрывал, урча по-звериному, белые кружевные трусики.

Сдавшись грубой животной силе, она закусила губу и подняла глаза в потолок, открещиваясь от распятого своего тела, и ничего уже не видела и не понимала…

* * *

Он насиловал ее еще дважды и, пресытившись, поднялся, застегивая ширинку. Пьяно посмотрел на наложницу, широко раскинувшуюся на топчане и бездумно смотревшую в кривую трещину на потолке.

«Тьфу, блин, никакого удовольствия. Бревно и бревно».

Подойдя к столу, плеснул в стакан водку и жадно выпил. Порывшись в закромах, он достал килограммовую упаковку пряников, вышел из избы, заметив при этом пулей отскочившего от окна Чекмарева, хотел его обласкать матом, а лучше — смазать по морде, но передумал и вразвалку направился к землянке.

Охранявший ее Солдат сидел на земле, прислонившись к дереву, курил и начищал ветошью механизм автомата.

— Открой, — хрипло сказал ему.

Солдат без лишних расспросов отпер замок и поднял крышку.

— Эй, ты! — крикнул Слон в пахнущий сыростью провал. — Ты, который сегодня дрался… Покажись.

Внизу послышалась возня, мелькнула черная тень, и Слон увидел глаза, в которых отражался лунный свет.

— Баба твоя — во! — брякнул он, желая сделать рабу еще больнее. — Держи презент.

И кинул в белеющее пятно упаковку пряников.

Упаковка ударилась оземь и лопнула, пряники раскатились.

— Гадина! — выкрикнули снизу. — Сволочь! Спускайся сюда, спускайся! Я убью тебя! Слышишь?.. Зубами глотку перегрызу.

— Рискни, — разрешил Слон. — А слабо самому, без лестницы?

Чехлов подпрыгнул и довольно удачно, ухватился за творило. Пыхтя, подтянулся, подхлестываемый стремлением немедленно свести счеты.

Слон громогласно расхохотался, наблюдая за его напрасными потугами, ребристой подошвой наступил на побелевшие от напряжения пальцы.

Чехлов извивался, но хватку не ослаблял.

— Сдохнешь здесь, сдохнешь! — зловеще пообещал Слон и сильнее придавил ботинок.

Чехлов вскрикнул и обрушился вниз.

— Всем вам хана… Завтра я устрою вам сладкую жизнь.

С силой захлопнув крышку — так, что она подскочила, — он длинно выругался и пошел к избушке.

Глава 27

Рано утром, едва небо просветлело на востоке, рабов подняли криками и велели собираться.

— Всем? — уточнил у охранника Вадим.

Ему не верилось, что от тяжело занемогшего Ежова, что без посторонней помощи не стоял на ногах, и молодой женщины Ольги, к которой, помимо сломанной руки, привязалась простуда, на работах будет хоть какой-то толк.

— Всем, — простуженно подтвердил охранник. — Без исключения.