Золотой характер

Матрена поджала губы, насторожилась. «Не в тот лагерь попала я», — подумала она. И еще забродец сделала:

— А как прикрывали-то, ничего не случилось? Никто не ослеп? Никого громом не поразило?

— Все живы-здоровы остались!

— Чудно… Значит, Параскева-то за свой источник не заступилась?

— Да как же это она могла заступиться? — засмеялась хозяйка. — Что она, Параскева-то, милиция? Или председатель райисполкома? Все это поповские выдумки!

Бабка Матрена, можно сказать, до основания пошатнулась.

— Значит, вы не верите? — хрипловатым голосом спросила она.

— А чему верить-то? — все больше веселела хозяйка. — Насмотрелась я, как все эти комедии вытворялись! И как славу об этом чудотворном пустили, тоже знаю. Еще при старом режиме это было. Решили, значит, попы в Кошибеевке церковь построить. А как деньги собрать? Вот и придумали: подбросили в овраг иконку этой самой Параскевы и раззвонили об этом чуде на всю округу. После этого истинное столпотворение у нас было. А попам на руку: часовню поставили, стали на церковь собирать. Вроде такая воля святой Параскевы. А народ-то кошибеевский дотошный, все потом стало известно: и кто иконку делал и кто подбрасывал ее.

— Неужто все так и было? — всплеснула руками бабка Матрена.

Хозяйка вдруг посуровела, как-то недружелюбно и подозрительно воззрилась на Матрену и уже совсем другим голосом спросила:

— А ты что, милая, не к чудотворному ли источнику обмываться пришла?

— Что вы… что вы! Совсем по другому делу я! — перепуганно открестилась Матрена. — Наш-то председатель прослышал, что в вашем колхозе птицеводство развито… А я-то птичница. Вот он меня и командировал. Ехай, говорит, Матрена, изучи их передовой опыт, какие у них там рационы и все другое. Вот я и приехала.

Хозяйка сразу смягчилась:

— О-о, наша птицеферма знаменита! Тогда тебе к Грибкову Валентину Федоровичу, к нашему председателю, надо.

— Ходила я к нему, да вот не застала.

— Наверно, в поле был. Переночуешь у меня, а завтра с утра экскурсируй, раз уж за этим приехала.

Долго не могла бабка Матрена сомкнуть глаз в эту ночь. Все думала: как быть? Сбежать на зорьке домой или все же разузнать, как здесь голова колхоза о птице заботится? А как проснулась, ноги сами понесли ее к председателю. Разыскала Грибкова и со всей серьезностью ему, что, мол, командирована за передовым опытом. Председатель повез Матрену на птицеферму. Осмотрели помещение, девушки-птичницы рассказали, как ухаживают, как кормят пернатых питомцев.

— Пока что мы это дело только разворачиваем, — скромничал председатель. — Взрослой-то птицы у нас около тысячи да около тридцати тысяч утиного молодняка. Скоро еще получим тысяч двадцать утят из совхоза. А всего планируем к концу года вырастить около ста тысяч уток. Теперь и свой инкубатор приобрели. Так что в будущем году сами себя будем обеспечивать молодняком.

— Сто тысяч! — У бабки аж дух захватило. — А кормов-то хватит? Наш вон председатель твердит, что прожорливей птицы нет твари.

— Как вести дело, — заметил Грибков. — Может, конечно, и разорить колхоз, если, скажем, на чистом хлебе ее содержать. А может и большой доход дать. Взять, к примеру, дикую утку. Тысячами летят они к нам, на Мещерские озера. Никто их не кормит, никого они не разоряют. А к осени и потомство дают и сами так разъедаются, лучше, чем в ином колхозе. У нас же вся долина в озерах! На этой самой неудоби и пасется наше утиное царство. Конечно, приходится и подкармливать их, не без этого. — Помолчав, Грибков мечтательно добавил: — Как сдадим осенью несколько сот тонн диетического мяса, вот это и будет настоящее чудо!

— А ведь у нас-то, у нас-то, — занятая своим, горячилась Матрена, — тридцать озер! Не сто тысяч, а мильон уток можно выкормить! А мы на этих самых озерах кур водим! Для отчетности ферму держим! Ну, я ему, толстокожему, докажу, как надо птицу водить, как радеть о ней!

Бабка так разволновалась, так захотелось ей поправить дела на своей ферме, что забыла она и про святую Параскеву и про свою хворь. Словно и впрямь в святой воде окунулась.

Весь день пробыла она в колхозе. А вечером Грибков, как почетную экскурсантку, отправил бабку Матрену на своей машине в Сасово. Сидела бабка рядом с шофером, глядела на дорогу, на леса, но ничего этого как бы не примечала. Все заслонял собой грузный, самодовольный Христофор… У чудотворного источника подобрала бабка Матрена ключи к своему нерадивому председателю. И теперь, готовясь к встрече, словно бы отливала пули-слова и складывала их про запас в тайники своей памяти.

В. Михайлов ЮМОРЕСКИ

1. Бестактность

Попал молодой человек на обед в одно семейство. К симпатичным, солидным людям. Папа у них в торге работает. Мама — домохозяйка. Дочка в институте учится.

Стол был сервирован богато. И стояли на нем яства и пития: для возбуждения аппетита и, понятно, для утоления.

Сели за стол и начали возбуждаться. После третьей папа крякнул и сказал:

— Я сам работник умственного труда и все умственное люблю. К примеру, чго нового нынче в литературе пишут?