Золотой характер

— Будто не помните? Насчет игры.

— Ты все о пустяках!

— Зря, куш порядочный! Скажу больше, у меня кое-что наклевывается, так что если хотите…

— Извини, дорогой, мне некогда, видишь — я занят делом.

Владик искоса взглянул на стопку лежавших передо мной книг и, скривив брезгливую примасу, взялся за ручку двери.

— Напрасно вы считаете меня лентяем и недоучкой. Судьба! Она, как говорится, играет человеком. Но скоро все изменится… в вашем сознании, конечно.

— Очень буду рад.

После этого разговора прошло больше недели. Однажды в воскресенье, когда я возился на кухне с подтекавшей батареей, мать Владика вышла из своей комнаты и шепотом попросила меня стучать потише.

— Владик занимается, бедный, с головой ушел в работу. Уж неделю на танцы не ходит. Сидит дома, чертит какие-то таблички, что-то вырезает из журналов, клеит. Похудел даже!

Заинтересованный, я решил зайти к нему. Может быть, и впрямь парень нашел свое призвание! Ведь всякий труд хорош, если он полезен. Владик сидел за письменным столом и что-то писал.

— Ну, как дела, изобретатель? — крикнул я с порога.

— Спасибо, идут, — недовольным тоном ответил он. — Поздненько пришли, Пет Федыч, теперь я вас в компанию не возьму.

— Да я не за этим…

— Вы ведь, кажется, называли мое занятие пустяком? — не без иронии спросил он. — Ну, так вот, читайте.

Владик протянул мне несколько листов, исписанных корявым почерком. Я прочитал заголовок: «Выполним план на 210 %».

— Почему же именно на 210?

— Читайте, читайте, там все сказано.

Под заголовком более мелкими буквами было написано: «Универсальная детская игра».

На первом листе — условия игры. Читаю:

«Игра предназначена для детей школьного возраста, умеющих складывать цифры до 250—300. Развивает в детях любовь к перевыполнению плана и страсть к производственным успехам. Перед игрой таблички тщательно смешать!»

— Я объясню вам игру на словах, а пока ознакомьтесь вот с этим.

Владик вынул из стола изрядную пачку картонных табличек величиной с почтовые открытки и передал мне. На первой по бокам было нарисовано восемь каких-то шестеренок, а в центре — цифра 80 %; на следующей — шесть гаек с цифрой 60 %; дальше, вырезанный из «Огонька», — снимок улыбающегося паренька в спецовке с числом 20 на груди, еще дальше — старый усатый рабочий и 40 %. Потом снова замелькали гайки, шестеренки, болты, электрические лампочки, работницы в платочках и без платков с цифрами «30». Я смотрел и ничего не понимал.

— Тут 36 штук, заметьте! Игра с виду трудная, но если раньше имели практику, то быстро пойдет.

— Какую практику?

— В карты играли?

— В дурака…

— Ну, это слишком примитивно. В очко не приходилось?

Я отрицательно покачал головой.

— Отсталый вы человек, Пет Федыч… Процесс моей игры несколько сродни…

Владик вдруг замолчал, почесал затылок, потом решительно махнул рукой.

— Давайте, объясню. Играющих — практически неограниченное количество. Бригадир, который меняется по кругу, раздает всем… ну, допустим… наряды с обозначением процента, то есть вот эти таблички. Вы называете сумму премии, которую бы хотели получить за работу, и тянете дополнительные наряды — один, два, три… с тем расчетом, чтобы набрать максимальное число процентов, но не свыше 210. Если у вас получится 220 или больше, то это уже будет погоня… погоня за количеством в ущерб качеству, а игрок несет материальную ответственность как бракодел — штраф в сумме заказанной премии. Вот и все, поняли?

— Смутно.

— Хорошо, давайте сыграем — в процессе игры быстрее дойдет. Я бригадир. Получите наряд, теперь себе беру, подрезаю… Ну, берите еще, добирайте до 210, но не больше, предупреждаю.

Я беру еще две таблички, и в сумме у меня получается 190.

— Набираю себе, раз — 130, два — 200. Ваша не пляшет — платите штраф. Понятно? Еще раз сдаю. Вам… мне… Подрезаю.

Опять я набрал 190 %, а к Владику, когда у него уже было 150 %, неожиданно пришли десять болтов.

— Черт, так и знал, — вполголоса выругался он, отбирая у меня таблички. — Так без премии играть не интересно, нет риска… Давайте под ручку сыграем?

— Это как же?

— У меня есть авторучка, и у вас вот из кармана торчит. Наберете больше меня — забираете мою ручку, а меньше — отдаете свою.

— Ну, уж это черт знает что! — возмутился я. — Неужели ты серьезно рассчитываешь получить премию в газете именно за эту… «детскую» игру?

— Представьте себе, вы угадали, — с издевательской усмешкой ответил Владик, щелкнул картонками перед моим носом и небрежно бросил их на стол.

Меня покоробило.

— Я считал тебя только бездельником, лентяем, но, честное слово, я ошибался, — с каким-то удивительным спокойствием в голосе начал я, хотя внутри у меня бушевало. — Ты, мой милый, несравненно хуже любого тунеядца, вреднее для общества…

Видимо, мой тон не на шутку встревожил Владика. С его лица мгновенно слетела маска равнодушия, и ее заменил неподдельный испуг.