Золотой характер

— Я не про то, не про колхоз. Привезли откуда? С Дона? С Кубани?

— Ах, вы вот про что, гражданин… Нет, свои, сибирские. Теперь уже не завозим с юга, хватит. Теперь у нас не только кедровые орехи да картошка. И овощ пошел, а как же! Скоро яблоки свои будут — свободно покупай. Вот так-то, гражданин… Помидоры будете брать?

— А почем они? — сипло спросил Еремей Захарыч.

Говорливый старик назвал цену за килограмм, ненамного выше той, что была на Кубани. Еремей Захарыч рассеянно глядел на белый фартук старика, а его мозг в это время лихорадочно подсчитывал килограммы и рубли. И получалось, что после продажи помидоров денег наберется как раз на обратный билет.

Еремей Захарыч смотрел на высившиеся в кузове машины ящики, вспоминал о рогожном мешке, который ему преподнесла перед отъездом Акулина Ивановна, и лицо у него скучнело с каждой секундой.

Г. Соколов МАСТЕРА РАПОРТАЖА

В разгар уборки пшеницы председателя колхоза «Рассвет» Сергея Ивановича Непейпиво вызвали в райком партии. В кабинете секретаря райкома Прохора Семеновича Накачаева он увидел председателя райисполкома Кибалова.

— Садись, — кивнул секретарь лысеющей головой. Когда Непейпиво сел, секретарь сказал: — Разговор будет серьезный, товарищ председатель. Дело идет о чести района.

Непейпиво беспокойно заерзал на стуле. Начало разговора предвещало расходы. Не впервые после рассуждения о чести района ему приходилось по возвращении в колхоз уговаривать колхозников выделять из артельной кассы сумму то на благоустройство районного центра, то на строительство какого-нибудь объекта районного масштаба, то на проведение смотра чего-нибудь.

Накачаев взял в руку карандаш и, направляя его острие на грудь председателя, спросил:

— За сколько дней думаешь выполнить план госпоставок зерна?

«Ах вот о чем речь», — сообразил председатель и облегченно вздохнул. Уборка и вывоз зерна проходят нормально, и ему не приходится краснеть.

— За десять-двенадцать дней зерно будет на элеваторе, — сказал он уверенно. — Все идет по графику.

— Что?! — вскипел вдруг Накачаев, и карандаш в его руке закачался. — Да ты зарежешь нас всех! Кто надоумил вас составить такой нелепый график?

— Исходя из реальных возможностей, Прохор Семенович. Мы же самые дальние, до элеватора более двадцати километров, а автомашин у нас всего шесть.

— Так вот, дорогой председатель, — карандаш в руках Накачаева стал описывать круги. — График ваш мы отменяем. Дело чести района — досрочно выполнить план хлебопоставок. Мы должны первыми в области рапортовать. Ради этого мобилизуем все силы.

— Быстрее невозможно, — пожимая плечами, сказал Непейпиво. — Возможности ограниченные.

Накачаев нахмурился, и карандаш вдруг застучал по столу.

— Плохой ты коммунист, Непейпиво! Всегда тебя приходится наталкивать!

— Да какая разница, — вырвалось у председателя. — За десять дней или на несколько дней раньше мы свезем зерно на элеватор? Там же суматоха несусветная, не успевают все зерно принимать. Не горит же над нами и под нами! К чему такая спешка, нервозность?

Накачаев повернулся к председателю райисполкома, и карандаш замер в воздухе, словно недоумевая.

— Слышишь? Вот они — антигосударственные тенденции придержать зерно! Что с таким делать? Ставить на бюро? Отнимать партбилет?

Председатель райисполкома с укоризной покачал взлохмаченной головой.

— Своевольничать начинают председатели. Воли много дали… Сами планируют…

И на его широком лице с серыми острыми глазами появилась кривая усмешка.

Несколько мгновений Накачаев молчал, затем, опять направив острие карандаша на грудь председателя колхоза, с басовитыми нотками заговорил:

— Так вот, товарищ Непейпиво, мы поможем тебе. Подбросим автоколонну из сорока машин. Мощно?! То-то! Обеспечь бесперебойную погрузку зерна. Взыщем, если случится простой. На бюро голову открутим! Все ясно?

— Все как будто, — вздохнул председатель, чувствуя смутную тревогу.

Секретарь протянул ему руку.

— Действуй! Через три дня жду рапорт.

Председатель возвращался в свой колхоз, преисполненный разноречивых чувств. «Помощь, действительно, мощная. Мой рапорт, как пить дать, первым будет. В районной, а может, и в областной газете упомянут мою фамилию. А это, брат, прибавка к авторитету. Товарищ Накачаев будет более расположен ко мне, станет обходительнее. Можно тогда через него нажать на райпотребсоюз и заполучить лес и цемент. Это с одной стороны. А с другой? За эти машины платить придется и, видимо, немало… Невыгодно для колхозной кассы… Ну, нехай. Ради рапортажа стоит!»

Утром следующего дня в колхоз приехали автомашины, обещанные Накачаевым. А на третьи сутки Непейпиво звонил в райком:

— Прохор Семенович! Рапортую! Первая заповедь выполнена досрочно! Что? Рапорт на ваше имя пошлю нарочным.

Через несколько дней Непейпиво читал в районной газете свой рапорт и самодовольно улыбался. Вскоре он увидел в областной газете рапорт о досрочном выполнении плана хлебозаготовок за подписью секретаря райкома и председателя райисполкома.