Золотой Ключ, или Похождения Буратины. Том I. Путь Базилио

- Это как? - спросил бар Раббас после неудачной попытки прочесть мысль в евиной голове. Мысль была сырая и неоформленная.

- Как бы это сказать-то... - Ева потёрла бабкой лоб. - Давай всё-таки буду словами. Мне так проще думается. М-м-м... в общем так. У нас есть иммунитет к няшу. У пинки-паек слабый, у твайлайтов сильный. У остальных по-разному. Но у него есть предел. Против очень высокой грациозности он не работает. Это как в Пуси-Рауте. Там все высокограциозные, но заняшить их всё-таки можно. Новая претендентка это и должна. Но она может их няшить по одиночке. А Верховная сразу. Понимаешь?

- Не очень, - сказал раввин. - Давай по порядку. Чтобы поняшу пригласили в Пуси-Раут, она должна заняшить всех пусей. Так?

- Ну не то чтобы всех, - сказала Ева. - Большинство. И можно по отдельности. Провести персональную разъяснительную работу. Кажется, это так называется. А вот чтобы тебя избрали Верховной, надо някнуть всех одновременно. Прямо на Пуси-Рауте. Хотя на самом деле без персональной разъяснительной работы всё равно не обходится. И дело не только в няше. Говорят, Аняня Вторая была не особо-то и грациозна. Зато богата и влиятельна... ну ты понимаешь.

- Понимаю, - вздохнул раввин. - Везде одно и то же.

- Но я вообще-то не про то, - спохватилась поняша. - Я про иммунитет. При грациях выше двухста он уже не растёт. Две двухсотки могут друг друга няшить, например. А если обаяние ещё выше, то можно няшить саму себя. Например, приказать себе что-нибудь. У Верховной граций за четыреста. Она может из кого угодно верёвки вить. Из себя тоже может.

- А как это технически? - заинтересовался бар Раббас.

- Ну... Надо закрыть глаза, перевести теплоту на себя и петь себе майсу. Я пробовала, но у меня не получалось. На хи-хи пробивает, - Ева смущённо улыбнулась, порадовав раввина ямочками на пушистых щёчках.

- Вот оно, значит, как, - задумчиво сказал Карабас. - А можно внушить себе, что ты чего-то не помнишь?

- Внушить себе можно всё что угодно, - уверенно сказала Ева.

- И то верно, - согласился раввин. - То есть я видел что-то вроде манекена. Но договорённости-то были настоящие?

- Ну да, - лошадка склонила голову, ткнув мордочкой себе в плечо, на которое села мошка. - Верховная слово держит. Если обещала. А она обещала?

- Да. За то, что я тебя взял с собой. Свои дипломатические способности, так сказать.

- То есть, - догадалась Ева, - накернить кого-нибудь?

- Ну как бы да. Только не Тарзана и не Морру. И в Директорию она соваться не будет. Но кого-нибудь местного - да, готова. Я подумал, что это может понадобиться. Стоп. Не так всё было... Я подумал, вдруг это может понадобиться. И эта мысль мне понравилась. Похоже, Мимими всё-таки на меня повлияла. Исподтишка зашла. Я её недооценил. Да и с нашей внезапной страстью... тоже не всё так просто, - задумчиво сказал он.

- Да я уже поняла, - легко призналась Ева. - Подняшила она нас с тобой. Для верности. Чтобы ты меня не бросил, а я бы не куксилась. Это у неё обычный способ решения кадровых вопросов.

- Вот же старая сводница! - не удержался Карабас.

- Ну а чё? Тебе не понравилось? - Ева слегка встревожилась.

- Понравилось даже слишком, - буркнул раввин. - Как я без тебя буду?

- Это как я без тебя буду. А с тобой в чём проблема? Ты ж любую самочку поставишь на четыре кости. Даже без психократии, ты сам по себе мужчина видный... - поняша ласково провела языком по плечу раввина.

- Есть одна закавыка, - признал Карабас. - Видишь ли, я еврей. И более того, раввин.

- Ты мне что-то вчера такое говорил, - припомнила Ева. - Когда купаться в пруду заставил. А что это за основа - еврей?

- Гм... Я как-нибудь потом объясню, - туманно пообещал раввин. - В общем, евреи должны жить особым образом и соблюдать некоторые правила.

- А кто не должен? - поинтересовалась наивная поняша, продолжая ласкаться.

- Я же говорю, это трудно объяснить, - сказал бар Раббас несколько нервно. - Но вообще-то большинство правил можно обойти. Правда, есть два закона... на самом деле три, но третье тоже обходится. Насчёт них действует правило яарэг вело яавор, то есть "умри, но не преступи". Только ничего не спрашивай! - прервал он сам себя. - Короче, эти три правила таковы. Еврей не может убивать другого еврея. Ну если только на войне, по приговору раввинского суда и ещё в целом ряде случаев... не спрашивай ничего, говорю же - запутаешься. Далее, еврей не может поклоняться идолам... не спрашивай, что такое идолы! В общем, я не могу возносить святое караоке Дочке-Матери. Хотя я могу петь эти песни именно как песни, не вкладывая в них религиозного смысла... не спрашивай, в чём разница, очень тебя прошу! - он погладил поняшу по спинке. - И есть ещё одно условие. Мне нельзя заниматься сексом с нееврейками.

- Бедненький, - пожалела его поняша. - Хочешь, в попу дам? У меня сейчас как раз такое настроение.