Золотой ключик для Насти

      Мы завернули в мини-маркет, расположенный рядом с домом. Грузоподъёмность Косаря позволяла набрать еды на пару месяцев, но сил выбирать просто не было. Да и зачем? Сердобольная старостиха взяла заботу о моём рационе на себя, каждый раз потчевала борщами, пирогами и кашами.

      Я схватила банку кофе и поплелась к кассе, предоставив неуёмному спутнику самостоятельно промчаться по магазину. И тут меня подкараулил самый неприятный из всех возможных сюрпризов…

      — Настюха! Сколько лет! Сколько зим!

      Голос я узнала сразу, похолодела. На несколько секунд пожалела, что я ненастоящая колдунья — была б настоящей, смогла бы провалиться под землю, или просто исчезнуть. Вместо этого пришлось натянуть на лицо улыбку и ответить:

      — Привет, Вася. Как поживаешь?

      — Лучше всех! — Он просто светился радостью, плевался ей, как бенгальский огонь искрами. — Скучаешь по мне?

      Конечно… Я скучаю по всем бывшим парням. Каждый день о них думаю…

      На самом деле, Вася был не просто «бывшим», а самым ярким и очаровательным парнем на курсе. Я влюбилась по уши, как только увидела. Мечтала о нём, в порыве страсти даже стихотворение какое-то написала. Но о чувствах своих, конечно, молчала. Боялась и стеснялась до чёртиков. Потом случайно столкнулась с ним во дворе прабабушкиного дома, оказалось, живёт по соседству. На этой почве мы и подружились.

      Он начал ухаживать. Небрежно, нехотя… А я всё равно была счастлива. Роман продлился два месяца, разбитое сердце болело год. Вася разорвал отношения очень некрасиво, на глазах у всех. Потом рассказывал друзьям о моих сексуальных пристрастиях и умениях. Громко рассказывал, сама слышала. Я даже из института уйти хотела, но одумалась… чтоб вылететь на следующий год.

      — Кстати, ты плохо выглядишь, Настюха. Голодаешь? Родители как? Не простили?

      Ещё одной отличительной чертой Васи была прямота, граничащая с хамством. И нездоровый интерес к чужим проблемам. Впрочем, тому, у кого собственных нет, чужие, порой, доставляют двойное удовольствие. Сразу вспомнила, что одета в неприглядные джинсы, простенькую, дешевую кофточку и старые, как шкура мамонта, кроссовки.

      Я почувствовала себя маленьким, гадким червяком, разрезанным и помещённым под увеличительное стекло. В груди заныло.

      — Нет, не простили.

      — Сочувствую, — радостно произнёс Вася. — Мои на всё лето на дачу уехали. Может, в гости зайдёшь? Покувыркаемся. Как раньше. А? Я тебя накормлю.

      — Я не голодаю, Вася. Просто не выспалась и весь день по магазинам пробегала.

      — Да ладно, — подмигнул он. Наглый, лоснящийся, довольный жизнью.

      Рядом неожиданно выросла громадная гора — Косарь.

      «Только молчи! — мысленно взмолилась я. — Засмеёт! И тебя, и меня!»

      Деревенский верзила просьбы, увы, не услышал.

      — Это кто? — бухнул громила.

      Бывший однокурсник присвистнул, глянул с уважением.

      — Вася, — сообщил он, протягивая руку.

      Косарь внимательно осмотрел раскрытую ладонь парня и не пожал — деревенским просто не знаком такой способ приветствия.

      — Можно я его ударю? — спокойно, без тени злости, спросил Косарь.

      И я поняла — теперь улыбаюсь искренне. Мелкая месть, детская, а всё равно приятно. Вася не отступил, не убежал в панике, просто побледнел, но этого было достаточно.

      — Нам пора, — тихо сказала я. — Передавай привет ребятам.

      Едва вышли из магазина, Косарь пристал с расспросами. Только объяснять жителю целомудренной Вешенки смысл наших с Васей отношений не стала. Тот, сперва надулся, но вернувшись в домик на берегу моря оттаял — купленные саженцы требовали немедленного распределения и посадки.

      А вот меня ждала ещё одна неприятная встреча…

      — Ну здравствуй, Настя, — хамовато протянул Рогор-моряк. Второй раз за день я почувствовала себя крайне некомфортно. — Ты ведь нездешняя?

      Есть такой особенный тип людей, сказать которым «ты» просто язык не поворачивается. Я ответила с подчёркнуто-вежливой интонацией:

      — А вам какая разница?

      — Интересно.

      — На живот перевернитесь, пожалуйста.

      Перевернулся. Но даже это движение получилось каким-то хамовато-наглым. На секунду почудилось, будто передо мной Вася. Я безжалостно вогнала иголку в мышцу. Эх, нужно было колоть по центру синяка, который остался от предыдущего, не слишком удачного, укола.

      — Говорят, у тебя жених есть, — не унимался больной. Слишком разговорчив для умирающего, может стоит ещё разок окунуть его в море? И, чёрт побери, почему его это интересует?

      — Помолчите.

      — Неужели действительно хочешь связать судьбу с деревенским увальнем и до конца дней возиться в навозе?

      Ничего не понимаю. Какое это имеет отношение к делу? Что происходит? Какого рожна чахоточный мореплаватель рассказывает мне про навоз? Мерзкий тип, до того противный, что дрожь пробирает и желудок к горлу подкатывает.

      — У меня нет жениха, — ответила я, закипая. — Ближайшие пару лет вообще замуж не собираюсь.

      — А старой девой остаться не боишься?

      Ну что за вопрос? Мне двадцать лет! По меркам моего мира это почти детство!

      — Когда вы лежали без сознания, лечить вас было гораздо приятнее.

      Умолк. Проводил странным, хитрым взглядом.

      Где его только откопали? Не моряк, а пират какой-то! С замашками психоаналитика.