Золотой ключик для Насти

      Триста лет назад, один очень талантливый маг, нарушил один очень важный запрет. Не знаю какой именно, но преступление совершил — ужаснее не бывает. Причём сделал это осознанно. Маг знал, ему не избежать расплаты, только умирать совсем не хотелось. И тогда он придумал волшебный замок, врезал его в самую обычную дверь и ушёл в другой мир, в твой мир. Отпереть ту дверь или повторить технологию — никто не смог. Мы… э… вернее, маги до сих пор не знают, как он вообще это сумел. Чертежи, заклинания — всё унёс с собой. Это подлинная история, самые достоверные данные. А вот остальное…

      Остальное, во многом — допущение, но есть все основания считать, что так, в действительности, и было.

      — Что «остальное»? — не выдержала я.

      Смерив хитрым взглядом и меня, и удивлённого Косаря, Креатин продолжил:

      — Тот, первый, замок, он делал впопыхах и вложил в него только две функции — непосредственно проход, и знание языка мира, в который попадаешь.

      Оказавшись в твоём мире, маг попытался усовершенствовать своё изобретение, но ничего не вышло — он оказался отрезан от источника магии, а без неё подобная работа невозможна. Тогда, маг вернулся. Ему удалось избежать плена, спрятаться на задворках Горанга и сделать новый замок.

      Опять сбежал, но в этот раз по-умному — у него остался безопасный доступ в наш мир, никто не знал где спрятано новое убежище. Когда требовалось обратиться к магии, он приходил к нам, остальное время жил у вас. Но, в итоге, его всё-таки отследили.

      — Как?

      — Очень просто, — хмыкнул Креатин. — Достаточно взять вещь, которая долго принадлежала человеку и… искать. Грубо говоря — всматриваться магическим зрением в карту мира. Если бы тот маг жил в нашем мире постоянно, его бы засекли гораздо раньше.

      Короче… убежище вычислили, поставили засаду, но маг в нём больше не появлялся.

      Чтобы обезопасить себя, он создал множество дверей и каждый раз появлялся в разных частях нашего мира. Больше всего ему нравился Ремвид: наши страны издревле воюют, ловить мага в Ремвиде — себе дороже.

      Юный маг затих.

      — Что дальше-то было? — спросила я.

      — А это, собственно, всё, — заявил Креатин, но я сдаваться не собиралась.

      — Погоди. Он сотворил множество дверей. Здесь, в вашем мире, расположить дверь можно где угодно, но в моём всё несколько… — я осеклась. А ведь действительно… в моём мире тоже полно места. Он мог построить себе избушку в дремучей тайге, сделать тысячу дверей и сновать туда-сюда хоть до посинения. Но ведь я пришла в этот мир через дверь в городской квартире…

      Выслушав мои соображения, Креатин сказал:

      — Вначале он действительно жил в какой-то глуши. После перебрался поближе к людям. Он немного не в себе был, понимаешь?

      — Я понимаю, что понятие «не в себе» очень расплывчато, «степень маразма» бывает разной. И вообще… как говорил чеширский кот, все мы немного не в своём уме.

      Креатин махнул рукой, пробормотал — мол, не знаю никакого кота, однако быстро смягчился:

      — Когда двести лет сидишь в глуши, это какая «степень маразма»?

      Ага… мы подбираемся к ответу на ещё один вопрос.

      — Он не смог улучшить этот замок, — сказал Креатин. — И попытался просто жить. Перебрался поближе к людям, начал изучать ваш мир, путешествовать. Под конец жизни, а умер он примерно полвека назад, совсем расшалился. Это узнали благодаря одному человеку… из твоего мира.

      Человек купил замок, сам врезал в дверь, ну а потом, когда начал пробовать все комплекты ключей… Сама понимаешь. Человек вернулся в лавку, где продали замок, стал вынюхивать. Как выяснилось, в этой лавке периодически появлялся старичок, который покупал замки, а через несколько дней возвращал, под разными предлогами.

      Кстати, тот замок был настроен на дверь в одном из чуланов дворца магов Горанга… вот так м… маги и узнали. Думаю, этот проход был изощрённой шуткой старика.

      К тому моменту, двери установленные двести лет назад — исчезли. Новые тоже постепенно начали исчезать. Говорят, дело в том, что люди вашего мира порой меняют замки.

      — И сами двери тоже меняют, — грустно усмехнулась я, вспомнив стальную красавицу, сменившую мою старенькую, обшитую дерматином дверцу. — Именно поэтому дверей становится меньше?

      — Да. Но в Ремвиде ещё и архиепископ постарался.

      — Погоди… Ты говоришь так, будто в Горанге…

      — Конечно. В Горанге есть двери. Но их тоже мало.

      — А колдуны?

      — Что? Они приходят и уходят.

      В голове сразу закружился ворох вопросов. Хотелось узнать — были ли такие, что остались в этом мире навсегда, как влияет этот мир на нас, инородцев, есть ли «колдуны наоборот»… но Креатин уже зевал. Всё-таки, день в седле — испытание не из лёгких. Я решилась задать только один, последний вопрос:

      — А может быть… тот маг и не пытался усовершенствовать замок? Вдруг он занимался чем-то другим? Искал новые миры, например?

      Юный горанец неожиданно встрепенулся:

      — А что, это мысль!

      Но обсуждение окончательно перебил Косарь, пригрозив кровавой расправой любому, кто помешает ему спать. Показалось, парень немного расстроен нашим взаимопониманием.