Золотой ключик для Насти

      Бывает, живёт на свете человек. С виду — обычный, ничего особенного не делает, от других не отличается. Но при этом, всех бесит. Спроси почему — толком никто не объяснит. Не водится за ним ни серьёзных грехов, ни глобальных ошибок. Так, ошибочки, помарочки. Все не запомнишь — слишком мелкие, слишком невзрачные. Зато ошибочек этих тьма!

      Вот и я… не могу припомнить за Креатином чего-то особенного. И даже в этой ситуации, глобальной ошибки не вижу…

      Маг не помчался на помощь.

      Сперва он просто не поверил, что я, Настя, девушка из другого мира, могла связаться с ним телепатически. Этот факт просто не укладывался в его кудрявой голове. Креатин минут пять пытался осознать — померещилось или правда.

      Когда маг решился сказать себе «Допустим это правда…», вспомнил, что я должна находиться в крепости у залива. Значит, пребывать в одном из шатров горанского стана не могу. Начал рассуждать…

      Минут через пять Креатин снова сделал допущение, но тут ему вспомнились лица моих обидчиков и он страшно удивился: «Как? Эти люди насилуют Настю? Да не может такого быть!» Начал вспоминать когда в последний раз видел сотника и его товарищей.

      Так и не вспомнив, снова сказал себе «Допустим… Но в каком шатре искать? И если найду шатёр, что же делать? Как я, в одиночку, справлюсь с тремя опытными воинами?»

      Перебирая в памяти всех к кому, теоретически, можно обратиться за помощью, Креатин даже к завершению «банкета» не поспел.

      А мне подробности этого «банкета» рассказал Санаминэль — маг отряда, подчинённого Рогору…

      Ментальный приказ, адресованный уродливым гениталиям лысого, оказался настолько мощным, что его почувствовали все маги, пребывавшие в Ремвиде. «Почувствовали приказ, а не ощутили его действие», если быть точной. Этот момент Санаминэль зачем-то подчеркнул. Ненавязчиво, зато дважды.

      В это время все маги, кроме Креатина, отстранённого от любых операций до особого распоряжения, кучковались на большом военном совете. Вместе с элитой горанской армии внимали речам главнокомандующего. Сигнал совпал с завершающей фразой длинной тирады Рогора:

      — …чтобы каждая столичная прачка запомнила силу наших осадных орудий.

      И тут я, каким-то образом, протранслировала «объект и результат воздействия» (Санаминэль назвал это именно так). Маги, вместо положенных оваций, одарили Рогора жуткими гримасами и рванули из шатра. Так как засечь источник сигнала никто не смог, замерли всей толпой, озираясь, как кучка нашкодивших подростков.

      Сидевшие у ближайших костров воины, глядя на это дело, перепугались и протрубили общую тревогу. Войско поднялось в считанные секунды.

      В этот момент, маги снова уловили сигнал. Впрочем, не только маги.

      Земля задрожала, раздался дикий рёв, и один из шатров, взлетел вверх, как колпак, небрежно сорванный с головы.

      И взгляду окружающих предстала картина маслом: трио дрожащих воинов и я, парящая в паре метров над землёй. Глаза горят алым, волосы извиваются змеями, в руках шаровые молнии.

      — Свиньи! — возопила я и шарахнула молниями.

      Троица упала на колени, залепетала мольбы, но я была непреклонна.

      — Свиньи! — голос прогремел на всю округу, земля качнулась. А мои обидчики превратились в умильных розовых поросят. Я поочерёдно ткнула пальцем в каждого: — Ниф-ниф, Наф-наф и Нуф-нуф.

      И загремела снова:

      — Ну? Кто ещё моей кровушки хочет?

      Войско попятилось. Даже маги струхнули. По их представлениям, на проведённый мной сеанс магии только боги способны.

      Главнокомандующий оказался единственным, кто осмелился возразить. С криком «Настя! А ну прекрати!», ринулся ко мне.

      Я замерла, вперила в Рогора алеющий взгляд и криво усмехнулась.

      От безрассудной храбрости главнокомандующего, народ обалдел больше, чем от учинённого бесчинства. И тут кто-то умный крикнул:

      — Настя! Это та самая Настя!

      Крик, подхваченный множеством голосов, даже до столицы Ремвида докатился.

      Смелый Рогор ухватил за ногу и поволок к земле.

      Вместо приличного в моей ситуации волшебства, я пнула главнокомандующего ногой в лицо и завизжала, оповестив всё войско о том, как щекотно. Он всё-таки стащил меня с неба, крикнул обескураженным магам:

      — Успокойте её! Это ведь по вашей части!

      Не дождавшись молниеносной реакции, вытащил меч и стукнул рукояткой по темечку. На этом моя магия закончилась.

      Эх, если бы на моём месте была другая…

      Увы, я о своей недавней мощи не помнила. Тело болело. На щиколотках и запястьях красовались огромные бурые пятна, обещавшие вскоре окраситься в цвет хорошо вызревшей сливы. Горло тоже приобрело синюшный оттенок, вместо слов вырывались хрипы, достойные прожженного курильщика.

      Я не жалела о щиколотках и запястьях, а вот голоса было жаль, потому что эмоции, вызванные последним эпизодом приключения, пришлось объяснять жестами. В таком исполнении масштаб моей обиды никто не оценил. А обиделась я всерьёз.

      Чёрт, да как он мог? Рукояткой по темечку! Ненавижу!

      Сам Рогор благоразумно не показывался.