Золотой конь Митридата

Женщина мотала головой и продолжала плакать. Менофан дал приказ к отплытию. Он не знал, не представлял, как сообщит Митридату ужасную новость.

* * *

Митридат сидел в тронном зале, поглаживая шерсть на шкуре леопарда. Шкура с оскаленной мордой и остекленевшими глазами всегда висела возле трона как напоминание о первой встрече с Гипсикратией. Местами мех протерся, уже не выглядел роскошно, но царь не променял бы его ни на какие богатства. Перебирая на шкуре потускневшие волоски, он прислушивался к шагам, ожидая, что его любимая войдет в комнату и они больше никогда не расстанутся. Когда послышался шорох, он напрягся всем телом, но понял, что это не Гипсикратия, и от страшного предчувствия забилось сердце. Благодаря проклятому дару предвидения, от которого он давно хотел отделаться, Митридат знал, что его любимой жене суждено умереть раньше его. И ненамного раньше. Если сейчас сообщат о ее гибели, то и его визит в царство мертвых к мрачному Аиду не за горами.

Тихо открылась дверь тронного зала, словно кто-то боялся принести ему мрачную новость, и израненная, в грязном изорванном хитоне вбежала Клеопатра.

— Отец… — Она бросилась к нему, рыдая, и он, приняв ее в свои объятия и сразу обо всем догадавшись, прижался к ней, вдыхая запах гари, и впервые заплакал. Не стало женщины, за которую он отдал бы все свое царство.

— Ты недолго будешь в одиночестве в царстве мертвых, — прошептал он, глотая соленую жидкость, — скоро я приду к тебе, любимая. Ты и не догадываешься, как скоро мы встретимся.

Немного придя в себя, Митридат распорядился отправить в Фанагорию к восставшим послов, выслушать их требования и — нет, уже не приказать, а попросить, чтобы они отдали тело Гипсикратии или достойно его похоронили. Гонцы вернулись ни с чем. Восставшие не собирались платить дань царю, заявили, что откалываются от Понтийского царства, но Гипсикратию похоронят достойно в фанагорийском некрополе. Лучшему резчику мрамора было поручено изготовить надгробную плиту, на которой он высек грустную надпись: «Гипсикрат, жена Митридата Евпатора, прощай!»

Дивноморск, 2017

Геннадий, заметив, как быстро закрылись глаза Ларисы, подумал, что опасное приключение явно шло ей на пользу. Она похорошела, хотя нервы, голодание и беготня должны были привести к противоположному результату. Идея отыскать сокровища полностью захватила женщину, и он был этому рад. Во всяком случае, ее больше не тревожили мысли о Стасе.

— Спи, дорогая. — Мужчина нежно прикоснулся к ее медным волосам, но она даже не пошевелилась, и Геннадий, аккуратно закрыв дверь номера, пошел искать Зураба. Тот возился на кухне вместе с женой, помогая ей готовить еду и давая наставления, сколько специй класть в блюда для постояльцев, хотя Манана в этом не нуждалась.

— О дорогой! — воскликнул он, увидев приятеля. — Как номер? Как обед? Всем ли довольны?

— Лучшего и не желали, — признался Геннадий. — Правда, скажу тебе честно, я постоялец беспокойный.

Кавказец понял его с полуслова: