Жили в деревне Сонушки два брата, у каждого к тому времени уже семьи были большие, у одного было четверо ребятишек, а у другого шестеро. Дома стояли у них рядом, огороды рядом, всю жизнь они друг другу помогали, все радости свои и заботы пополам делили. У них ещё один брат был, младший, да он в город уехал ещё молодым, и в деревню больше не возвращался. Так вот, однажды вечером, в начале осени, ещё снега на полях не было, прибегает младший брат Алтуфий к старшему Федоту и вызывает его на улицу. Федот смекнул, что дело тайное, раз при семье не стал Алтуфий ему говорить ничего, поэтому накинул тулупчик, и вышел к нему на двор. А тот достаёт из-за пазухи золотой самородок, размером с детский кулак, и протягивает брату. Федот от такого зрелища аж присел. Никогда у них никто не находил золота, да ещё такого немаленького. А Алтуфий ему говорит: «Странная со мной сегодня история приключилась, брат. Вёз я сено с покоса, да у меня заднее колесо телеги в колее провернулось, да и слетело с оси. Я вылез, нашёл толстый бадог, чтобы поднять телегу, давлю на него, давлю, а оно как мёртвое, никак поднять не могу. Смотрю, мужик идёт, не наш деревенский, а незнакомый, увидел мою беду, подбежал, чтобы помочь. Мы с ним вдвоём нажали на бадог, я подставил колесо и надел на ось. Выехал из колеи, остановил Каурку, и говорю мужику, спасибо, мол, за помощь. Могу, говорю, довезти тебя до деревни. А он отказался, и меня спрашивает, что да как в деревне происходит, много ли дворов, я ему всё рассказываю, что мне таить-то! А он говорит мне: «Вижу, говорит, что ты хороший мужик, добросовестный, а мне, говорит, как раз нужна помощь. У меня брата держит старуха одна, колдовка, не выпускает уже с лета, заставила его работать на себя. Говорит она, что мой брат долг отрабатывает, она, мол, ему там какую-то помощь оказала. Помощь оказала на три копейки, а работы на неё он наделал уже на три рубля. И ни в какую не отпускает его, старая ведьма. Так надо её отвлечь, а я в это время брата вызволю. Я, говорит, хорошо тебе заплачу, в накладе не останешься. Тут, говорит, недалеко. Лошадёнку можешь прямо здесь оставить, скоро вернёмся, а я на неё пока охрану поставлю, никуда не денется». Я смекнул, что он тоже не простой мужик, видать, тоже колдовать может. Как-то не хочется с колдунами-то связываться, сам знаешь! Стою, думаю, а он из мешка достал вот этот самородок и протягивает мне. За труды, говорит, твои. А если всё получится, так ещё тебе и от брата моего будет благодарность. Вот я и согласился. Повёл он меня через лес к старой каланче, оттуда свернули к Бережкам, и вышли мы на небольшое узкое поле. Поверишь, совсем не узнал места, где мы оказались. Вроде всё шли с ним по знакомым лесам, а как получилось, что вышли на незнакомое место — не знаю. Говорит он мне — видишь, там колодец старый, так от него всего с полверсты до дома колдовки. Тебе, говорит, надо землю в колодец кидать, и протягивает мне лопату, невесть откуда появившуюся у него в руках. Я его спрашиваю, зачем колодец поганить? А он мне отвечает, не волнуйся, это не простой колодец. Как только ты бросишь землю в колодец, та колдовка сразу почувствует это, да прибежит сюда, а ты ей, так и так, думал заброшенный колодец, тиной пахнет, надо его закопать, чтобы кто не упал. В общем, потяни время, а я той порой брата подальше уведу. Я и остался там с лопатой. Дождался, пока тот мужик в лесу скроется, подцепил лопатой землю, да и кинул в колодец. Кинуть-то кинул, а не услышал шлепка об воду. Заглядываю в него, всё нормально, есть вода. Я и удивился, что не услышал, как земля в воду плюхнулась. Да и вода в колодце спокойная, не потревоженная. Подцепил ещё немного земли, и сам наклонился к колодцу, чтобы посмотреть, как земля в воду упадёт. С лопаты землю скинул, она к воде полетела, а над самой водой исчезла. Что за чертовщина тут! Я не стал больше землю кидать туда, кто его знает, что там за колдовство, как бы самому вслед за земелькой туда не улететь. Стою, не знаю, что делать. Через некоторое время бежит тот мужик из леса, смотрю, глаза злые, морда перекошена, налетает на меня, что, мол, как истукан стоишь, забыл, что ли, что надо делать, я мол, зря прождал возле дома колдовки. А я ему показываю, что земля в воду не падает. Он тоже попробовал покидать землю, да сам понял, что бесполезно. Начал он со зла всё, что ни попадя в колодец бросать, да никакого от этого толку нет. Вода в колодце стоит чистая, ничего до неё не долетает. Попсиховал он, попсиховал, да и успокоился. И говорит мне он тогда, иди, говорит домой, я посмотрю, что и как, и потом приду к тебе за помощью. Я ему протягиваю назад это золото, говорю, бери, я же не выполнил работу, а он отвёл мою руку, говорит, потом отработаешь. Вот, теперь и не знаю, что делать. Очень всё это мне подозрительно стало. Обратно еду домой, а внутри всё у меня нехорошо, что-то тут нечисто. Как думаешь, брат?» Федот тоже задумался, согласен с братом, что дело нечисто. Но ведь и богатство такое под ногами не валяется. На такой вот камушек можно целое стадо коров купить да овец. Посудили-порядили они, и договорились, что оба помогут этому мужику, если он снова тут появится. У них, почитай, вон ребятишек сколько, их ведь поднимать надо! А времена тяжёлые, а вдруг неурожайный год какой выдастся, так у них хоть какой-то загашничек будет. Жёнам решили ничего не говорить пока, а камушек золотой спрятать у Алтуфия в подполе, место там у него тайное есть, он один про него только знает, да ещё брат. Прошла неделя, другая, снежок полетел, а мужик тот не появляется, успокоились братья, ну и ладно, видать, мужик сам справился. С золотом расставаться, конечно, не хочется, но они мужики честные, как если придёт тот мужик, отдадут ему золото без разговоров. И вот с самого утра прибегает к Федоту жена Алтуфия, Авдотья, стучится в окно, зовёт его, а у самой голос тревожный, у Федота сердце тоже дрогнуло. Говорит ему она, что вечером вчерашнего дня раздался стук в дверь, Алтуфий вышел, а потом скоро вернулся, одеваться начал, а жене сказал, что, мол, если не вернётся к утру, чтобы Федоту сообщила, он всё знает. А что Федот знает? Только то, что мужик помощи просит, а кто он, где эта колдовка живёт, пойди, найди её! Но делать нечего. Собрался Федот, ружьишко за плечо закинул, да пошёл, как рассказывал ему Алтуфий. Сначала прошёл лесом к старой каланче, оттуда свернул к Бережкам, а там стоит, и не знает, куда дальше идти. Что за узкое поле, где оно? Прошёл сначала верст пять прямо, потом прошёл налево, потом направо. Никакого колодца, никакой избы колдовки он не нашёл. Проходил кругами целый день, к ночи домой вернулся. Только домой зашёл, бежит Авдотья, а ему и нечего ей сказать, сказал только, что завтра снова пойдёт. Та в слёзы, да он прикрикнул, что нечего тут мочить платок, вернётся Алтуфий, никуда не денется. На следующий день снова пошёл Федот, всё вокруг исходил, уже дальше прошёл, вёрст с десяток, наверное. Нет, никак не может отыскать он тот проклятущий колодец. Да ещё и снег пошёл. Стали у него уже и мысли дурные в голове появляться, но решил, что не отступит, всё равно найдёт брата. А когда домой вернулся вечером, он сначала к Авдотье заглянул, и сказал, что надобно ему спуститься в подпол. Авдотья так расстроена была, что только махнула ему рукой, мол, делай, что хошь. Федот достал завёрнутый в тряпку самородок и убрал его за пазуху. А утром снова пошёл искать брата, только и к самородку тому прислушивается, а он вроде, как теплеть начал. Федот начал верить, что камень этот выведет его, куда надо. Так и вышло. Только он отошёл от Бережков, сразу местность стала незнакомой ему, хотя тут он два последних дня всё исползал. А тут и старый колодец показался. И что чудно — кругом снег уже лежит, а вокруг колодца травка зелёненькая, словно не знает, что зима наступила. Он мимо колодца прошёл, смотрит, а вдали среди голых стволов мелькнула низенькая избушка, и дымок из трубы поднимается, хозяйка, видать, печку топит. Он дошёл до избушки, отряхнул от снега валенки на крыльце, постучал в дверь, хоть и боязно ему было. Открыла ему старая женщина, худая, седая, согнутая в три погибели. Смотрит на него удивлённо и спрашивает, а как ты, милок, сподобился отыскать путь сюда? Я вроде никого не приглашала в гости. А он ей говорит, что потерял брата, вот и ищет, достал самородок и показал женщине, говорит, что он его к ней привёл. Она выслушала его, взяла самородок в руки, и спрашивает, не пойму, говорит, дурак ты, или слишком умный. Как ты сам пришёл и сознался, что твой брат помог сбежать болотному бесу, который дочерей моих продал колдуну, и там их до смерти замучили. Федот слушал её и внутри его всё холодело. Во что они ввязались! Вот попал его братец! Да и он попал, пришёл сам, своими ножками, на погибель свою. А старуха эта посмотрела на него, смягчилась, запустила его в дом и говорит, вижу, что вы по недоумию своему и по жадности попали в такой передел, но и я не отпущу твоего брата, пока беса того проклятого обратно не получу. Но помочь тебе помогу, знаю, как беса того отловить, сам он ко мне в руки не пойдёт, а у тебя получится. Пришлось Федоту у той старухи остаться, она его научила, что да как. Отправился Федот в самое логово болотных бесов. На Федота старуха навела блазь, и стал он похож на юродивого, а юродивых даже бесы не трогают. Увидел Федот, что творится среди бесов, и страшно ему стало, никогда он прежде такой мерзости не видал, и ещё бы столько же ему не видеть, да куда денешься! Задание ему старуха чёткое дала, чтоб привёл он беса, который угробил её дочерей, только тогда вернётся Алтуфий домой. Вот и отыскал он нужного беса. Тот поймал зайца, сожрал его прямо с мохнатой шкурой, и теперь в грязи лежал, пузом кверху, да косточки его обгладывал. Федот, скрывая отвращение, сказал ему, что собрали для него в деревне подать, хотят заплатить ему за то, чтобы он разбойников сгубил, которые на губернской дороге безобразничают. И деньги вперёд ему дадут. Бес от радости заплясал, больно любил он такие дела. И разбойничков погоняет по лесу, помучит, сам наиграется, да и к крестьянам путь открылся, сами ведь его пригласили, на кого теперь жаловаться! Бес, чтобы быстрее дойти по деревни, посадил Федота к себе на плечи и говорит ему, чтобы он только представил, куда его донести, а бес туда махом долетит. А старуха Федоту заранее показала ловушку для беса, вот Федот и представил её, а бес не догадался ни о чём. Но как только бес оказался в ловушке, понял всё, крепко сжал горло Федота и зашипел на него. Федот задыхается, глазами водит, от беса не может оторваться, а старуха рядом стоит и говорит ему: «Мы с тобой договаривались, что брата твоего я домой отпущу, так я его и отпущу, слово своё сдержу. А про тебя мы ничего не говорили». А бес так и не отпустил от себя Федота, сам пропал в ловушке, и Федота сгубил. Старуха открыла свой чулан, выпустила Алтуфия. Говорит ему, чтобы домой шёл, свободу она ему дарит. А Алтуфий ей говорит, вроде, слышал голос своего брата, где он, мы с ним вместе должны домой вернуться. Старуха посмотрела на него и говорит, что Федот его возле крыльца ждёт. Иди скорее домой, пока я не раздумала. Выскочил Алтуфий на крыльцо, смотрит, и впрямь Федот стоит возле берёзки, не двигается, и на него не смотрит. Подкосились ноги у Алтуфия, почуял он неладное, пошёл он к брату своему, и чем ближе он подходит, тем больше сжимается его сердце в предчувствии беды. И когда осталось пять шагов, покатились кровавые слёзы из безжизненных глаз Федота, и залили всего его алой кровью. А как прикоснулся Алтуфий к нему, то понял, что перед ним не брат его стоит, а камень холодный, покрытый липкой алой кровью. Развернулся он к избе колдуньи, чтоб спросить её за жизнь брата своего, а там ничего уж нет, ни колдуньи, ни избы её, ни таинственного леса. А тот красный камень и поныне стоит возле деревни, как напоминание того, что человек не должен верить нечистой силе, не должен верить её сладким посулам и щедрым подношениям, кровавыми слезами обернутся такие подарки для людей.
