Золотой лев

Нет, иногда судьба-злодейка просто смеётся над людьми! Для неё страсти человеческие просто забава, а люди — игрушки. Она вертит ими, как куклами, устраивает каверзы, поднимает на гребень славы, бросает в пучину отчаяния. Она не оставляет ни капли надежды, отбирает удачу — даму своенравную и капризную. А когда судьба вдоволь натешится, она, как волна, убегает прочь, бросая свои игрушки на произвол судьбы…

Санчо совершенно забыл зарядить оружие, и поэтому пистолет не выстрелил. Вместо грохота раздался сухой щелчок, а в следующую секунду пистолет вылетел из руки Санчо, а сам он забился в железных руках Карабаса.

— Зяма! Кончай тех двоих, — закричал бандит. — А я с этим щенком разберусь!..

Карабас бросил Санчо на пол, а сам чёрной тушей навис сверху, его пальцы обхватили горло мальчишки и начали сжиматься. Санчо боролся из последних сил, но вырваться было совершенно невозможно: захват по крепости не уступал стальному обручу.

Зелёный сумрак комнаты взорвался тысячами ярчайших звёзд. Перед глазами Саньки поплыли цветные пятна, лёгкие горели, требуя глотка воздуха. Сквозь нарастающий шум в ушах он слышал отчаянные крики Макса и Антонины.

Мир рассыпался. Предметы раздвоились, поплыли в разные стороны, окрасились кровавым багрянцем… Чёткий контур сохранили только злобные глаза Карабаса. Они становились всё больше, заняли весь потолок, и в их мёртвой глубине Санчо увидел своё отражение.

А потом мучения вдруг закончились. Раздалось свирепое рычание. Константин Михайлович дико заорал, разжал руки, слетел с Саньки, как кегля, и покатился по полу, отбиваясь от рычащего демона — чёрного как ночь, с висящим левым ухом и с белой отметиной на голове. Отелло нашёл убийц своего хозяина, и ярости его не было предела!

Санчо никак не мог прийти в себя. Ему казалось, что время словно остановило свой стремительный бег и двинулось дальше неторопливо, удивлённо поглядывая на грозно рычащего Отелло, на смертельно испуганного Константина Михайловича, на Тоньку, Макса, на Зяму, который не знал, что ему делать: то ли расправиться с подростками, то ли выручать своего шефа. Видимо, он выбрал последнее. В руке Зямы Дуремара неожиданно появился пистолет. Бандит взвел курок и прицелился в осатаневшего от злости пса. Грянул выстрел… Другой…

Зяма промазал. Он боялся ранить своего приятеля и поэтому взял прицел чуть выше. Пули ударились в стену, и на пол посыпалась штукатурка.

— Не нужно! — закричал Санчо. — Не стреляйте! Отелло! Фу! Ко мне!

К его удивлению, пёс послушался и отошёл от истошно вопящего Карабаса. Хвост его подрагивал, в глазах метались молнии, а в горле клокотало еле сдерживаемое рычание. Санчо обхватил его руками, заслонил собой. Зяма не опускал пистолета.

— Держи его! — предупредил он. — Или я ему всю башку разнесу!

Санчо не понимал, почему он, рискуя жизнью, бросился на защиту Отелло. Это получилось само собой: пёс спас ему жизнь, и Санька просто должен был отплатить ему тем же.

— Константин Михайлович, как ты? — не сводя настороженного взгляда с Отелло, спросил Зяма.

— Чёртово отродье!.. — Карабас, постанывая, поднялся на ноги. — Чуть в горло не вцепился… — Он подошёл к ящикам с оружием и оттолкнул Тоньку и Макса в сторону. — Хватит! Пора заканчивать этот спектакль!

Ни на кого не глядя, Карабас выбрал пистолет, отыскал на стеллаже коробки с патронами и зарядил обойму. Потом щёлкнул затвором, посмотрел на оскалившегося Отелло, на Санчо, перевел взгляд на притаившихся в углу Макса и Тоньку.

— Сами виноваты, — глухо сказал Карабас. — Нечего было совать нос куда не следует! Думаете, мне это всё очень приятно?!.. Но… Сами виноваты…

Он поднял пистолет… И вдруг за его спиной раздался резкий окрик.

— Стоять! Руки вверх! Бросай оружие! Вы арестованы!

Карабас замер, бросил пистолет на пол, поднял руки и оглянулся. Из темноты коридора выступил дядя Гоша.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ ПОСЛЕДНЯЯ ПРАВДА

Дядя Гоша выглядел очень странно: волосы были взъерошены, лицо красное, по лбу блестели капли пота. И дышал дядя Гоша тяжело, будто только что сдал нормативы по бегу для милиционеров-отличников. Но самым странным было то, что оружия в руке у дяди Гоши не было, — Санчо это отметил сразу. Конечно, в сумраке можно было принять вытянутый указательный палец за дуло пистолета, но для этого нужно быть совсем слепым. К сожалению, Карабас обладал отличным зрением. Он фыркнул, потом нервно расхохотался и опустил руки.

— Ещё один герой! — насмешливо сказал бандит. — Один — и без оружия! На что ты надеялся, лейтенант?

— Неповиновение приказам властей есть уголовно наказуемое преступление, — напомнил дядя Гоша. — Не усугубляйте своей вины!

— Ба! Да ты, наверное, хочешь посадить нас в тюрьму?!

— Не огорчайтесь. В тюрьме не так уж и плохо. Впрочем, вы, поди, это уже испытали на своей шкуре. Так что сдавайтесь! Сопротивление бесполезно.

«Вот было бы здорово, если бы дядя Гоша хорошенько вздул бандитов, — подумал Санчо. — А потом надел бы на них наручники и все мы наконец покинули бы это ужасное место и отправились домой. Домой!.. Что может быть лучше?!»