Золотой Лис

Ни звука не раздалось за спиной, ни шагов, ни скрипа двери, а Дон уже обнял её сзади, ткнулся носом в макушку: Лиса вздрогнула от неожиданности.

— Привет! Бить будешь? — прошептал в самое ухо.

— А смысл? — фыркнула Лиса, досадуя на свой испуг. А мех, мягкий, чёрный и пушистый, уже окутывал в Видении, грел и успокаивал. А она и забыла, как это было…

— И это правильно! — обрадовался Дон. — А чего сбежала? И фырчишь, как голодный ёжик? Смотри, переименую! Лис с колючками не бывает! Всё ещё злишься?

— А то не за что? — возмутилась Лиса.

— Не-е, — с глубоким убеждением уверил её Дон. — Я хороший, чесслово! И подарки купил — всё, как обещал! Наверху лежат, потом посмотришь!

— Подарки? — подозрительно нахмурилась Лиса.

— А то! И ватник, и коврик — всё, как договаривались! Вот котелок не закоптил ещё, ты уж извини, завтра обязательно…

— Ах, ты!.. — Лиса саданула локтем назад. Дон, смеясь, увернулся, обнял ещё крепче, провёл губами по шее за ухом. — Опять?

— Ага, — засмеялся Донни. — Соблазняю честную женщину! Причём, что интересно, свою жену! Дорогая, я тут по случаю новой тушкой обзавёлся, так она — представляешь? — хочет всего и сразу! М-м-м? А где у тебя тут юбка расстёгивается?

— Это платье! — мстительно процедила Лиса.

— Ах, ах, достопочтенное и благопристойное платье! Примите мои глубочайшие соболезнования по поводу вашей столь прискорбной, безвременной и скоропостижной кончины! — материя на спине с шелестом разошлась сверху донизу под когтем бритвенной заточки.

— Ах, ты!.. — возмущённо дёрнулась Лиса. Но это было и всё, что она смогла сказать. Не до платья стало. И развеялось по ночному ветру привычное, но изрядно надоевшее одиночество. Остались только обжигающие прохладой губы и руки, сильные, надёжные, способные с лёгкостью необыкновенной разорвать в клочья любого врага, но с ней такие бережные и ласковые. Любовь? Может быть, но лучше об этом не говорить, тем более — не спрашивать — ведь соврать ей он не сможет…

Всё-таки, хорошо в саду тёплой летней ночью.

— Это что?

— Ватник!

— Бархатный?

— Ну бархатный ватник, подумаешь! Обрати внимание: зелёный, долго искал, между прочим!

— До полу?

— А то! Ну и что? Ну и до полу ватник!

— С кружевами?

— Ну, с кружевами ватник, плохо, что ли? Всё, как договаривались: декольте, в талию и с оборочками! Чего ты? Видишь — стёганый, значит — ватник.

— Ох, До-он! Какой же стёганый? Это букле! А воротник?

— А что воротник? Рыжий, меховой, нормально, тебе идёт! Как раз в тон волос! На зиму же, тёпленький! Куда ж зимой без меха?

— До-он! И куда я в таком ватнике пойду? Кроличьи клетки чистить?

— Ну, зачем? В нём можно в гости ходить…

— В ватнике?

— Ну дома ходи — я любоваться буду…

— Ватником?

— Ну, Лиса-а-а! Я буду любоваться тобой в ватнике. И не только любоваться! Вот, иди сюда, на коврик…

— Упс… Дон… А там на еду-то хоть осталось? После коврика?..

— А то! Вот, блин, надо было тот парчовый брать, там всего-то две пуговицы было…

В саду, конечно, хорошо, но на шелковом, с плотным пятисантиметровым мягким ворсом, ковре, которым застелена двуспальная кровать, тоже очень и очень неплохо…

Два года спустя. Продолжение плетения