Золотой Лис

Фильм Димблеби имел огромный резонанс. Мир обратил наконец внимание на происходящее в Эфиопии. Молодые студенты Аддис-Абебского университета, направляемые своими тщательно подобранными наставниками, вышли на демонстрации протеста и стали призывать народ к бунту.

Церковь и миссионеры в своих проповедях осуждали сосредоточение всей власти в руках одного человека и рисовали радужные утопические картины общества, где люди возлюбят своих ближних и лев будет мирно уживаться с ягненком.

В этой ситуации многие члены дерга увидели возможность свести старые счеты и сделать быструю карьеру. Одновременно, совершенно независимо от событий в Эфиопии, арабские производители нефти удвоили цены на свой товар и заставили весь мир изрядно раскошелиться; для Эфиопии это дополнительное бремя оказалось особенно тяжелым. Стоимость жизни резко возросла, и положение населения, и без того охваченного голодом, стало невыносимым. Инфляция побила все рекорды. Те, кто мог, в огромных количествах запасали еду, а все прочие бастовали, устраивали уличные беспорядки и громили продовольственные лавки.

Многие из молодых офицеров также были выпускниками Аддис-Абебского университета; они и возглавили армейский бунт. Повстанцы сформировали революционный комитет и установили контроль над дергом.

Они арестовали премьер-министра, членов императорской семьи и изолировали императора в его дворце. Затем распустили слух, что Хайле Селассие присвоил большую сумму государственных денег и перевел ее на свой счет в швейцарском банке. Они организовали демонстрации студентов и прочих недовольных у стен императорского дворца. Толпа требовала отречения. Священники Коптской церкви вместе с исламистами присоединились к хору обвинителей и призвали к ликвидации монархии и провозглашению народно-демократической республики.

Военный совет почувствовал, что настало время предпринять следующий важный шаг. Они провели через дерг официальную декларацию о низложении императора и послали во дворец делегацию из нескольких молодых армейских офицеров, чтобы арестовать его и препроводить из дворца в другое место.

Когда они вели его вниз по дворцовой лестнице, этот тщедушный старик спокойно заметил: «Если то, что вы делаете, обернется во благо моему народу, я с радостью подчинюсь вам и буду молиться за успех вашей революции».

Чтобы еще больше унизить его, они поместили бывшего императора в маленькой убогой лачуге на окраине города, но простой народ тысячами собирался у окна его единственной комнатки, выражая ему свое сочувствие и заверяя в своей преданности. В конце концов по приказу военного совета охранники силой разогнали толпу.

Итак, страна уже созрела для грядущих событий, но все еще находилась в подвешенном состоянии в тот момент, когда «Ил» коснулся взлетно-посадочной полосы Аддис-Абебского аэропорта и покатился в дальний конец летного поля, где их уже ожидали примерно двадцать «джипов» и военных грузовиков эфиопской армии.

Как только грузовой трап опустился на землю, Рамон первым вышел из самолета.

— Добро пожаловать, генерал. — Абебе спрыгнул со своего командирского «джипа» и шагнул ему навстречу. Они быстро пожали друг другу руки. — Вы прибыли как раз вовремя, — сообщил Абебе; они оба повернулись и, прикрыв глаза ладонью, посмотрели в сторону слепящего солнца.

Второй «Ил» сделал последний круг и вскоре благополучно приземлился рядом с ними. Когда он съехал с полосы, в небе показался третий, затем четвертый гигантский силуэт; один за другим они развернулись, заслоняя солнце, и также пошли на посадку.

Когда все они выстроились в неровный ряд и заглушили моторы, из их необъятного чрева посыпались вооруженные люди. Это были десантники элитного полка имени Че Гевары.

— Какова обстановка на данный момент? — отрывисто спросил Рамон.

— Дерг проголосовал за Андома, — сказал Абебе, и Рамон нахмурился. Генерал Аман Андом был главнокомандующим вооруженными силами страны. Это был человек кристальной честности и блестящего ума, пользовавшийся популярностью как в армии, так и среди гражданского населения. Так что его избрание на пост нового главы государства было вполне закономерным.

— Где он сейчас?

— В своем дворце — примерно в пяти милях отсюда.

— Сколько у него людей?

— Пятьдесят или шестьдесят человек охраны…

Рамон повернулся, чтобы взглянуть на своих десантников, выгружавшихся из самолетов.

— Сколько членов дерга вас поддерживают?

Абебе с ходу назвал десяток имен, все молодые армейские офицеры, придерживающиеся левых воззрений.

— И Тафу? — переспросил Рамон; Абебе кивнул. Полковник Тафу командовал ротой советских танков «Т-53», самым современным подразделением эфиопской армии.

— Хорошо, — негромко произнес Рамон. — У нас есть шанс, но нам надо торопиться.

Он отдал приказ командиру кубинских десантников. Держа оружие наперевес, штурмовые подразделения в камуфляжной форме выстроились в длинные ряды и трусцой побежали к ожидавшим их грузовикам.