Золотой Лис

Шаса и Сантэн ждали их в оружейной комнате. По давней семейной традиции в этой комнате решались самые трудные и неприятные вопросы, и здесь же выносились приговоры — причем зачастую в буквальном смысле этого слова. Ибо именно здесь стояло большое кожаное кресло, которое Шаса когда-то использовал для телесных наказаний трех своих сыновей. Так что вызовы в оружейную комнату всегда воспринимались как нечто чрезвычайное, и Изабелла, войдя в нее вместе с Гарри, испытала смутное предчувствие какой-то катастрофы.

За старым письменным столом плечом к плечу стояли бабушка и Шаса; выражение их лиц было настолько мрачным, что Изабелла резко остановилась, и Гарри с ходу налетел на нее, толкнув ее в спину. Но она этого даже не почувствовала.

— В чем дело? — испуганно спросила она и только тут заметила няню, стоявшую у каменного камина; ее присутствие в этой комнате было в высшей степени необычным. Было видно, что старая служанка плакала как раз перед их приходом. Лицо ее опухло, глаза покраснели, вся она как-то горестно поникла. В руке она сжимала намокший носовой платок.

— О, мисс Белла, — всхлипывала она. — Мне так жаль, дитя мое. Но я должна была это сделать — ради твоего же блага…

— О чем ты, няня, что случилось? — Изабелла шагнула к ней, намереваясь утешить старуху, и тут снова остановилась как вкопанная.

Ощущение ужасного, непоправимого несчастья нахлынуло на нее, когда она поняла, что за предмет лежит на столе перед бабушкой и Шасой.

— Что же ты наделала, няня? — похолодевшими губами прошептала она, вне себя от отчаяния. — Ты погубила нас.

На столе лежал ее заветный журнал в кожаном переплете. Няня каким-то образом залезла в ее сейф.

— Ты погубила меня и моего ребенка. Няня, как ты могла?

Журнал был раскрыт на той странице, где хранился локон Никки. Рядом на столе были разложены его вязаный башмачок и копия свидетельства о рождении.

— Ах ты старая любопытная дура. — На смену ее отчаянию пришла бессильная ярость. — Ты даже не представляешь, что ты натворила. Ты убила моего Никки. Я никогда не прощу тебе этого, никогда.

Няня жалобно взвыла, прижала ко рту мокрый носовой платок и выбежала из комнаты.

— Она сделала это, потому что любит тебя, Белла, — сурово осадил ее Шаса. — Она сделала то, что ты сама должна была сделать еще восемь лет назад.

— Это ее не касается. И вас всех это не касается. Вы ничего не понимаете. Если вы влезете в это дело, Никки и Рамон окажутся в страшной опасности.

Она бросилась к столу, схватила журнал и прижала его к груди.

— Это мое. Вы не имеете права вмешиваться.

— Что здесь происходит? — Гарри подошел к Изабелле и встал рядом с ней. — Послушай, Белла, если у тебя неприятности, это касается всех нас. Мы одна семья. Мы должны помогать друг другу.

— Да, Белла, Гарри абсолютно прав. Мы должны быть вместе.

— Если бы у тебя хватило ума сразу прийти к нам и все рассказать… — Сантэн махнула рукой и села за письменный стол. — Ладно, упреки нам сейчас не помогут. Нам нужно выпутываться из этой истории — общими усилиями. Сядь, Белла. Многое нам уже ясно. Все остальное мы хотим узнать от тебя. Расскажи нам все о Никки и Районе.

Ноги Изабеллы дрожали и подгибались от обуревавших ее эмоций; все происходящее казалось ей продолжением ночного кошмара. Гарри обнял ее за плечи своей могучей рукой.

— Все в порядке, Белла. Теперь ты не одна, мы все поддержим тебя. Кто такой Никки? Кто такой Рамон?

— Никки мой сын. Рамон его отец, — прошептала она и уткнулась лицом в его необъятную грудь, такую теплую и уютную.

Они дали ей немного поплакать, затем Сантэн подняла телефонную трубку.

— Я вызову доктора Саундерса. Он сделает ей успокоительный укол.

Изабелла круто повернулась к ней.

— Не надо, бабушка. Это ни к чему. Я сейчас приду в себя. Дайте мне еще минуту.

Сантэн положила трубку обратно на рычаг, Гарри подвел Изабеллу к кожаному дивану, усадил ее и сел рядом с ней. Шаса пристроился с другого бока, и они долго так сидели, обнимая ее с обеих сторон.

— Ну, хорошо, — сказала, наконец, Сантэн. — Довольно. Для рыданий у тебя еще будет время. Теперь же нам надо заняться делом.

Изабелла выпрямилась; Шаса вынул из кармана пиджака носовой платок и вручил его ей.

— Расскажи нам, как все это произошло, — потребовала Сантэн.

Изабелла сделала глубокий вдох, собираясь с мыслями.

— Я познакомилась с Рамоном на концерте «Роллинг Стоунз» в Гайд-Парке, когда мы с па жили в Лондоне, — прошептала она. Мало-помалу ее голос становился тверже. Ее рассказ занял почти полчаса. Она объяснила им, почему они с Рамоном не могли сразу пожениться и почему они решили уехать на время в Испанию, где и родился Никки.

— Я собиралась привезти его сюда, в Велтевреден. Мы с Рамоном решили обвенчаться у нас в Велтевредене, как только он разведется.

Затем она рассказала им, как Рамон и Никки были похищены. Она описала водяную пытку, которой подвергли ее ребенка, то, как ее заставили смотреть видеозапись этого ужаса, и тот беспросветный кошмар, в который с тех пор превратилось ее существование.