Золотой мальчик

- Похоже, подполковник, в тот подвал, про который мы с тобой говорили, въехали жильцы. И совсем недавно. Так что можешь сообщить куда следует. Проверить надо.

- Ты, участковый, не паникуй, понял?

Это он мне-то! Можно подумать, я паникую. Хотел я было высказаться на эту тему, но отставник продолжал:

- Ты скажи, участковый, можно в подвал этот проникнуть? Только незаметно, не ломая двери, без шума? Нам шум ни к чему.

- Можно, - подумав ответил я. - Через коллектор. Там, в подвале, заслонка, а к ней небольшая шахта подходит. Только ползти придётся.

- Ради такого дела можно и поползать. Тогда мы вот что сделаем: я приеду к тебе в девятнадцать сорок, только скажи куда.

Я на секунду задумался и назвал адрес.

- Всё, выезжаю, - заторопился подполковник. - Только ты никуда не звони, ладно, участковый?

Я помолчал и нехотя согласился. Меня мучили сомнения. Мне страсть как не хотелось ввязываться в авантюры. Служить оставалось всего ничего. Дотянуть бы. Я поколебался, но, пересилив себя, не стал никуда звонить, а пошёл к Портному. Дело в том, что двор перед интересующими меня домами был гол, как коленка. И торчать посреди этого двора значило засветиться сразу же. А окна однокомнатной Портного выходили как раз во двор. Вот я и решил зайти к нему в гости.

И вот я уже сижу на маленькой его кухоньке, пью крепкий чай из стакана с подстаканником, причмокивая, ем удивительно душистое земляничное варенье из розетки и удивляюсь на сидящего напротив меня Портного. И удивляюсь я на него уже лет двадцать, с тех самых пор, как отправил его в зону.

Дело было так.

Портной - это удивительная личность. И Портной - это не прозвище, как можно было подумать, а самая настоящая фамилия. Хотя он и был на самом деле портным. Вот ведь судьба какие шутки шутит. Шил он потрясающе. Он не шил, а обливал материей фигуру клиента. Работал в пошивочной мастерской, что-то там получал, но много шил на дому. И даже порой дешевле, чем в ателье. Но когда его сажали за нетрудовые доходы, это ему не зачлось. Впрочем, как и то, что он шил в свободное от работы время и не использовал наёмный труд. Его причислили к цеховикам и посадили. А я ходил по двору гордый, как петух, радуясь тому, что разоблачил преступника. Это уже потом я на многое стал смотреть по-другому. А тогда я был совсем молоденький помощник участкового, только что закончивший школу милиции.

Самое удивительное было то, что Портной на меня зла не затаил. Вернувшись и встретив меня во дворе, он первый раскланялся, а когда я вечером зашёл к нему домой и попробовал объясниться, он прервал меня, замахав руками.

- Павел Кириллович, - сказал он. - Нам даны законы и мы должны их соблюдать. А вы поставлены для того, чтобы следить за этим. И тем самым вы защищаете нас. Если я нарушил закон, я должен ответить.

- А если закон не совершенен, или несправедлив?

Портной только руками развёл.

- Нет абсолютно справедливых законов. Не нам судить о справедливости закона. Нам следует выполнять закон. Дело закона судить нас.

- И всё же? - настаивал я.

- Я предпочитаю, чтобы меня судили по плохим законам, чем вовсе без законов. А раз так, я должен соблюдать тот закон, который есть, и если он мне очень уж не нравится, добиваться его изменения, но не создавать свой собственный закон. Иначе настанет то, что в библии называется Хаосом.

А я не люблю Хаос, я портной и люблю порядок, люблю гармонию, люблю, когда люди шьют красивую одежду. А если настанет Хаос, людям не нужна будет красивая одежда. Нужно будет шить чёрные одежды и белые тапочки. А я не люблю чёрный цвет и не умею шить тапочки. Я, конечно, могу позволить себе нарушить закон, но только тогда я должен быть готов принять наказание.

Вот как мы тогда поговорили с Портным.

А сегодня я сижу у него на кухне и пью чай из блюдечка. Теперь так уже никто не пьёт. Я научился у Портного. Среди множества его причуд одна была - пить чай из стаканов в подстаканниках, но при этом ещё и из блюдца. А по-другому чай у него не попьёшь. Кипяток у Портного всегда такой крутой, что губы страшно окунуть. Такой крутой кипяток только у него теперь и водится. Я дома сколько раз пробовал. Ставишь чайник, он закипает, наливаешь чай, садишься, а чай уже не такой и горячий. И сахар у Портного не такой, как сейчас в магазинах, а пиленый, большущими каменными кусками, которые надо колоть щипчиками, а потом брать пальцами из блюдечка мелкие кусочки с острыми краями и сверкающими кристалликами, и класть на самый кончик языка. И делать такой же крохотный глоток душистого и горячего чая. Вот что такое блаженство.

Но сегодня чай я пью как-то без вкуса, уже сильно обжёг губы, забывшись и глотнув пару раз большие глотки этого жидкого огня. У меня уже заболели глаза, так я всматриваюсь в дома напротив окна. Но ничего пока не видно. Никакого лишнего движения. Впрочем, если бандиты там, то им по улицам носиться незачем. Они сидят тихо, как мыши. Это они должны уметь.