Золотой момидзи

На зелёном поле веера была изображена гора Фудзияма в лучах восходящего солнца. Летящие японские журавли, с широкими белыми крыльями и чёрным оперением у головы, яркими светлыми пятнами украшали традиционный для вееров рисунок.

Закрыв веер и вернув его на прежнее место, генерал уже спокойным тоном продолжил:

– Свяжитесь также с Министерством финансов и уточните характер кредитного соглашения. В частности, меня интересует график наших встречных поставок вооружения Колчаку. Будут ли они носить разовый характер, или же имеются планы по поэтапному выполнению обязательств.

И ещё, – генерал поднялся из-за стола, вынул платок и протёр им свою бритую голову. – Подумайте, какие у нас есть возможности по более глубокому и всестороннему освещению ситуации в штабе генерала Розанова. У меня такое ощущение, что наличие надёжных источников информации в окружении командующего Приамурским округом может стать в ближайшее время ключевым пунктом всей разведывательной работы вашего отдела…

Последние слова Танаки полковник выслушивал уже стоя, в почтении склонив голову. Однако генерал пока не отпускал начальника Второго отдела, а покинуть кабинет без разрешения руководства Осима позволить себе не мог.

Генерал, обойдя свой письменный стол, вплотную подошёл к Осиме. Высокий и сутулый, он, в сравнении с полковником, выглядел мощно, уверенно. По привычке широко расставив ноги и закурив европейскую папироску, Танака произнёс:

– Осима-сан! Разве могли мы предполагать, что тысячелетняя Русская империя столь быстро начнёт разваливаться? Когда до Корейской войны я был на стажировке в Петрограде, Россия представлялась могучей и стабильной. Даже после Русско-японской войны и поражения армии Куропаткина это ощущение меня не покинуло.

Командующий продолжил свою мысль:

– Герой той победоносной войны, бывший военный агент в Петрограде, а ныне генерал армии Мотодзиро Акаси, рассказывал мне, что он, понимая шаткость царской власти, пытался с помощью наших денег и агентуры усилить революционные настроения в Русской империи. По его словам, ему многое удалось сделать на этом поприще. Это оказало заметное влияние на внутриполитическую обстановку в России и, в итоге, привело к волнениям в Петрограде.

Однако тогда мне казалось, что генерал Акаси несколько преувеличивает роль агентурной разведки. Революционная ситуация была порождена объективными причинами. Но сейчас я поменял свою точку зрения. Без наших негласных усилий расшатать тыл противника было бы сложно.

В этом плане, господин полковник, исходя из намерений империи закрепиться в Приморье на длительный период, работе вашего отдела необходимо придать больший масштаб и политическую направленность.

Учтите, что всё в мире быстротечно и изменчиво. Так же, как «лепестки сакуры отцветают всего за три дня», – закончил Танака свои размышления словами известной японской поговорки. – Можете идти. О результатах выполнения полученных указаний доложите мне лично…

Когда за полковником закрылась дверь, генерал обильно смочил носовой платок водой из графина и положил его себе на бритую голову. Прохлада увлажнённого платка постепенно начала снимать головную боль.

«Нынешняя токийская весна обещает быть жаркой и душной», – подумал генерал.

Он вновь вспомнил своё четырёхлетнее пребывание в Петрограде с 31-го по 35-й год эпохи Мэйдзи (1898–1902 гг.), прохладный, мягкий климат русской Северной столицы… Тогда молодой майор Генерального штаба Гиити Танака был командирован в Россию от Второго, разведывательного, отдела Генштаба императорской армии.

Эта командировка пришлась на период, когда японская армия усиленно готовилась к ожидаемой схватке с Россией за передел зон влияния на Дальнем Востоке и, в частности, за возможность контролировать Корейский полуостров. Генштабу в срочном порядке потребовалось изучить боевые возможности русской армии, стратегию и тактику ведения ею военных действий, опыт применения крупных кавалерийских и артиллерийских частей.

Майор, вместе с другими офицерами японской армии, в июле 31-го года выехал сначала в Англию, а затем, через месяц увлекательного путешествия по Европе, пароходом Русско-Балтийской компании прибыл в августе в Петроград.

Для выходца из японской глубинки, ранее никогда не покидавшего Японию, эта поездка стала переломным этапом всей жизни. Очутившись в русской столице на Неве, он был поражён красотой каменных дворцов, чёткой планировкой улиц, величием и обилием памятников и мостов. На фоне этого великолепия деревянные двухэтажные домишки Токио, его запутанные и узкие улочки представились убогими и жалкими. Однако от этого сравнения чувство любви к маленькой Японии у молодого офицера, воспитанного в канонах самурайских традиций, только усилилось.

Получив у военного атташе при посольстве Японии в Петрограде направление для прохождения стажировки в Его Величества гвардейский сапёрный полк, майор рьяно приступил к решению разведывательных задач.