Золотой мост

– Просто так, на ровном месте! – сетовал месье Мирабо. Его бакенбарды колыхались от возмущения. – Жюли сказала, что нашла место получше! И кому она это сказала! После всего хорошего, что я для нее делал! Она ведь даже посуду не мыла!

Спорный вопрос, была ли новая работа Жюли лучше, но рабочее время она себе в любом случае значительно сократила. Теперь ей нужно было два раза в неделю убирать квартиру и чистить отхожее место у Гастона за те же деньги, что она получала в «Золотом петухе». Переманив ее таким образом за спиной месье Мирабо, Гастон заявился туда на обед и предложил – конечно, чисто случайно – решение внезапно возникшей проблемы: меня.

Таверна находилась на Рю Сен-Дени, недалеко от рынка. Низкий потолок лежал на толстых деревянных балках, стены тоже имели фахверковую конструкцию. Помещение для посетителей грубо сколоченными столами и скамьями напоминало большую, уютную комнату в сельском доме. При первом же взгляде на месье Мирабо, дородного оживленного человека под сорок, в нем угадывалось пристрастие к хорошей еде. Это объединяло их с Гастоном. Едва успев согласовать детали моего трудоустройства – двенадцатичасовой рабочий день без выходных, еда без ограничений и оплата, граничащая с рабской, – они принялись со знанием дела обсуждать, каким способом лучше всего готовить седло ягненка.

Я стояла рядом и слушала вполуха, осматриваясь. В таверне стояли три больших стола на восемь мест, то есть самое большее здесь могло поместиться две дюжины человек. Но сейчас обедали, время от времени с любопытством поглядывая в нашу сторону, всего восемь посетителей, сидевших в разных углах таверны.

После того как Гастон и месье Мирабо пришли к единому мнению, что седло ягненка в медовой глазури гораздо вкуснее седла ягненка с розмариновой корочкой, месье Мирабо оглядел меня более внимательным взглядом.

– Ваша кузина, кажется, еще совсем юна, – критически заметил он. – По меньшей мере вполовину моложе Жюли.

– Но ведь и платить вы ей будете вполовину меньше, – парировал Гастон.

– Откуда вам это известно?

Гастон элегантно обошел этот вопрос:

– Кроме того, она привлечет к вам в два раза больше посетителей. Посмотрите только, как она мила.

– Хм, – хмыкнул месье Мирабо. – Действительно мила. Но есть ли у нее опыт в обслуживании?

– Она все схватывает на лету. Вам потребуется только один раз объяснить ей, что нужно делать, и она справится. Ах да, пока не забыл: бить ее нельзя. Она крайне чувствительна.

Меня всегда раздражало, если люди в моем присутствии говорили обо мне так, словно меня не было рядом, но в этом случае я предпочла воздержаться от вертевшихся на языке едких замечаний. Прежде всего на тему побоев.

Тут Гастон счел, что ему пора исчезнуть, предоставив меня моей судьбе. Месье Мирабо помахал ему вслед, как лучшему другу, а затем обернулся ко мне, призывно хлопнув в ладоши:

– Давай-давай, девочка! Чего ждешь? За работу! – Он погнал меня в кухню, где я познакомилась с остальными работниками – служанкой с круглым, как луна, лицом, мывшей посуду и разливавшей вино, и пожилым помощником повара, который стоял у огня, помешивая что-то в исходящем паром котле. Пахло дымом и гороховым супом. Облака пара заполняли помещение, окутывая туманом месье Мирабо, пока он вкратце, загибая пальцы, чтобы легче запоминалось, объяснял мне, в чем состоят мои обязанности – конкретно в трех пунктах: во-первых, принимать заказы, во-вторых, приносить их и, в-третьих, убирать со столов. Принимать оплату месье Мирабо предпочитал сам. У женщин, как он мне объяснил, с этим очень большие трудности. Жюли, по его словам, тоже не была на это способна.

– Она вообще не умеет считать, – сказал месье Мирабо. – Даже простейшие суммы сложить не могла.

Это обстоятельство прямо-таки расположило меня к Жюли. Описанная работа не показалась такой уж тяжелой. Никакого меню не существовало, тем более что большинство людей не умели читать, и кроме того, на выбор предлагалось всего три блюда – гороховый суп со шпиком, мясо с хлебом и холодная закуска из ветчины, колбасы или сыра. Напитки были тоже лишь трех видов: красное вино, белое вино и пиво. Готовые блюда выставлялись в кухне на большом комоде, напитки разливались у барной стойки. От меня требовалось только забирать их и относить на столы. В принципе, ничего особенного, и младенец бы справился.

* * *

Через час голова у меня шла кругом, и я совершенно запуталась. А началось все очень безобидно – с фартука. Служанка дала мне его со словами, мол, пригодится. Но я отказалась, потому что эта гадость была усеяна жирными пятнами и воняла. Я не хотела, когда появится Себастьяно, снова выглядеть так, словно проползла на животе пол-Парижа. В конце концов, мне нужно было произвести на него хорошее впечатление, чтобы он как можно скорее вспомнил меня, и это тем вернее удастся, чем больше я буду похожа на саму себя, а не на половую тряпку на ножках.