Золотой мост

Я недоверчиво уставилась на нее, а потом сообразила, что случилось. Преобразователь! Он автоматически все переводил. А поскольку в принцип его работы заложено, что ты ничего не замечаешь – кроме тех случаев, когда современные слова он преобразовывает в какие-то более подходящие ко времени, – я, конечно же, ничего и не заметила.

– Мой бокал пуст, – сказала Сесиль оживленно. – Я быстренько схожу за добавкой. А ты не двигайся с места. Сейчас вернусь.

Она исчезла в соседней комнате в поисках выпивки. Едва она ушла, чей-то смутно знакомый голос выкрикнул мое имя:

– Анна!

Из толпы посетителей вынырнул какой-то человек, и я непроизвольно затаила дыхание. Но, сияя от радости, ко мне приближался не Себастьяно, а Жак (а может быть, и его брат-близнец Жюль):

– Что ты здесь делаешь? Почему не пришла на встречу к Люксембургу? Я тебя ждал!

Тут хотя бы стало ясно, что все-таки это действительно Жак.

– Прости, но вмешались кое-какие обстоятельства, – сказала я.

В крайнем возбуждении я высматривала, что делалось у него за спиной. Там стоял Себастьяно. Он и правда был здесь! О господи, и опять так хорош собой! Я невольно вздохнула. На этот раз он был не в форме, а в элегантном небесно-голубом камзоле, который в сочетании с искусно задрапированной перевязью и широким кружевным воротником любому другому мужчине придавал бы сомнительно женоподобный вид, но Себастьяно шел необычайно.

Рядом с ним стоял кардинал. Они разговаривали. А Жак разговаривал со мной. Впрочем, я мало что слышала из его слов.

– …действительно чудесно, – говорил он.

– Я рада, – сказала я, погруженная в свои мысли, в надежде, что ответила впопад.

Себастьяно с кардиналом исчезли в соседней комнате. Нужно было что-то предпринять, чтобы поговорить с ним наедине. Спрашивалось только – что?

– А это не твой друг Себастьен тут только что был? – спросила я Жака. – Что вы вообще тут делаете?

– Мы на службе, – сказал Жак. – Его высокопреосвященство кардинал очень ценит собрания у маркизы де Рамбуйе.

– И берет с собой сразу всю свою гвардию?

– Только самых лучших. Особенно сегодня. Для безопасности, после покушения нынче утром.

– А стрелка в конце концов схватили?

– Нет, он бесследно исчез. Его высокопреосвященство до сих пор взбешен из-за этого.

Затем Жак стал выпытывать все обо мне – среди прочего, откуда я родом, с кем я здесь и есть ли у меня друг. Я, насколько возможно, ответила на его вопросы и собралась было расспросить его о Себастьяно, но мне не удалось.

Вернулась маркиза в сопровождении двух слуг, которые, обливаясь потом, тащили клавикорд – что-то вроде допотопного рояля со струнами наружу, который я раньше видела только на YouTube. Час от часу не легче! Я опозорюсь на всю оставшуюся жизнь. Но ничего не поделаешь. Маркиза велела поставить перед инструментом скамеечку и настояла, чтобы я села на нее. Она призывно захлопала в ладоши, привлекая ко мне всеобщее внимание.

– Дамы и господа! Сегодня у нас новая гостья – юная эмигрантка из Германии по имени Анна. Она хотела бы немного порадовать нас своей игрой.

Я оглянулась, ища помощи, но никто мне не сочувствовал. Напротив, все выглядели так, словно превратились в слух, от чего я совсем разнервничалась. Сесиль приветственно подняла бокал с вином, она явно очень гордилась мной. Я лихорадочно соображала, как выкрутиться из этой ситуации, но в голову ничего не приходило. Хорошо хоть, Себастьяно среди слушателей не было, они с кардиналом пока не возвращались. Лучше всего поскорее покончить с этим, чтобы все уже поняли – никакой я не вундеркинд. Глубоко вздохнув, я начала играть. Звучало непривычно, совсем не так, как рояль, но по крайней мере я разобралась с расположением клавиш. Я даже не пыталась сыграть какую-нибудь из пьес, разученных прежде, потому что блокировка все равно бы этого не позволила. Я ограничилась несколькими импровизированными вариациями, наверняка не похожими ни на какие более поздние произведения, просто милое, но довольно скучное бренчанье. Гости, вероятно, тоже так считали, потому что никто не потребовал сыграть на бис. Я намеренно играла очень тихо и невыразительно, чтобы на меня перестали обращать внимание. Когда примерно через три минуты я встала и вежливо поклонилась, все опять углубились в разговоры, как и сама маркиза, к счастью, быстро потерявшая ко мне интерес. Сесиль вовсю охмуряла седобородого типа в одежде из золотой парчи, который, будучи вдвое ниже, пока она произносила перед ним монолог из какой-то своей пьесы, восхищенно разглядывал ее декольте.

Только Жак прослушал все до конца и сильно впечатлился моим музыкальным талантом.

– Как искусно ты играешь, Анна! – воскликнул он с поклоном. – Позволь еще раз принести тебе мои глубочайшие извинения. Мое поведение сегодня в «Золотом петухе» не заслуживает прощения!

– Хорошо-хорошо, забудем об этом. – Я оглянулась в поисках Себастьяно. Если мне сегодня же не удастся поговорить с ним наедине, мои шансы заметно ухудшатся.

– Я хотел бы искупить свою вину, – торжественно заявил Жак. – Скажи, чем мне порадовать твое сердце?