Золотой Небесный Триллиум

Здесь державшие ее когти разжались, девушка упала и еще раз погрузилась в воду. Только на этот раз вода оказалась горячей как кипяток. «Ему не просто нужен ужин, — подумала она, закричав от боли, — ему нужен хорошенько проваренный ужин». Майкайла ухватилась за камень на берегу водоема, в котором барахталась, и постаралась выбраться, но закоченевшие мышцы не слушались. Ей удалось лишь высунуть голову и время от времени делать судорожные вдохи. По лицу струились слезы; такой боли, кажется, она еще никогда в жизни не испытывала…

Похоже, прошла целая вечность, прежде чем Майкайла поняла, что попала вовсе не в кипяток, а в слегка теплую воду — достаточно теплую, чтобы ее отогреть, а отогреться ей после всех сегодняшних приключений совершенно необходимо, несмотря на всю ощущаемую при этом боль. Впрочем, постепенно боль уменьшалась, и девушка начала успокаиваться. И тут услышала над своей головой чей-то голос.

— …вот они и любят повторять, что у меня куриные мозги! — говорил он. — А что ты там делала одна ночью? Объясни же, в конце концов.

— Совершала побег, — раздраженно ответила Майкайла. — А сейчас, я думаю, ты меня просто-напросто возьмешь и отнесешь обратно.

Откуда-то из коридора, слева от воды, струился приглушенный свет, при котором удавалось разглядеть бледную фигуру спасителя.

— Ты ведь ламмергейер, верно?

— В некотором роде, — ответила птица, нагибаясь, чтобы получше рассмотреть собеседницу.

Майкайла поняла, что ошиблась, сочтя, будто ламмергейер весь запорошен снегом: он и впрямь оказался абсолютно белым от макушки до когтистых лап, а глаза у него…

— Называй меня Красный Глаз, — сказал тот, вздохнув, — меня так все зовут.

— У тебя и впрямь необычная расцветка, — Майкайла постаралась произнести это как можно вежливее. — А меня можешь звать Майкой.

— Что ж, я могу вернуть тебя в то место, откуда ты убежала, где бы оно ни находилось, — продолжала птица, — но могу этого и не делать. С тех пор как я сам убежал от своих создателей, мне близки и понятны все беглецы.

— От создателей? — переспросила Майкайла. — Ты хочешь сказать, что вовсе не родился таким, каков сейчас?

— Видела ли ты когда-нибудь хоть одно живое существо, которое родилось бы, не обладая подобающей ему окраской?

— Мне доводилось об этом читать. Такое иногда случается в природе — и с животными, и с людьми. Их называют альбиносами.

— Что ж, по крайней мере, в моем случае природа была ни при чем, — фыркнул Красный Глаз. — Таким меня сделали; они хотели мною командовать, хотели, чтобы я выполнял их приказания, шпионил за теми, за кем они хотят, разыскивал что-нибудь в темноте, перевозил по ночам грузы и тому подобное. Именно поэтому я и получил такую внешность: им требовался ламмергейер, способный действовать в темное время суток.

— Им — это кому? — заинтригован но спросила Майкайла. Придание живому существу другой внешности, изменение его природных свойств — это магия такого уровня, с которой она доныне не сталкивалась.

— Жрецы Времени Тьмы, — ответил Красный Глаз. — Живут они на одной из соседних гор.

— На которой? И где сейчас находимся мы? Я изрядно заплутала в темноте.

Птица внимательно вслушивалась в речь Майкайлы, наклонив голову набок:

— Ты из Рувенды, верно?

— Да, — ответила Майкайла, — а как ты об этом узнал?

— По твоему выговору, — ответил ламмергейер. — Я нашел тебя на горе, которую вы называете Бром. А сейчас мы на той, что вы называете горой Ротоло. А что касается того, где живут жрецы Времени Тьмы, то, если тебе повезет, об этом ты никогда не узнаешь.

Слова эти ламмергейер произнес так мрачно и непреклонно, что Майкайла удержалась оттого, чтобы высказать предположение, что обиталищем этих жрецов служит гора Джидрис, — в конце концов, в окрестностях лишь три высоких пика, и гора осталась единственной, которую птица не назвала. Майкайла вспомнила, как упоминание о горе Джидрис напугало когда-то Энью.

Она неохотно выбралась из пруда. Температура воды казалась теперь естественной и приятной, но кожа на руках начинала уже сморщиваться — явный признак того, что пора вылезать.

— Там, позади, ты найдешь гору всяких шкур, — произнес Красный Глаз, махнув крылом в сторону огня, горевшего в конце туннеля. — Развесь свою одежду, чтобы она хорошо высохла, а сама заворачивайся в шкуры и поспи. Я пока полечу на охоту и вернусь приблизительно на заре, но ты, пожалуйста, не забывай, что сплю я днем, так что все, что с тобою произошло, мы обсудим следующей ночью.

В подобном плане Майкайла не видела никаких изъянов; она чувствовала себя смертельно усталой и решила последовать совету ламмергейера.

— Спасибо, — сказала ему девушка, — и желаю удачной охоты.