Золотой Небесный Триллиум

— Ты их можешь прочесть? — Кадия все еще надеялась. Если это письмена оддлингов, Джеган, конечно, разберется в них!

Он нагибался, упираясь ладонями в стол по сторонам пергамента и напряженно в него вглядываясь.

— Место Салей, — медленно произнес он. — Остерегайтесь… опасность… горы…

— Место Салей… — повторила Кадия. — Где оно?

Он посмотрел на нее с выражением почти благоговейного ужаса.

— Было такое селение, но прошли великие дожди, и река завладела им. Жители — кто уцелел после бешенства воды — построили новое селение в другом месте. Его, Пророчица, ты знаешь. Это селение моего клана!

Кадия хорошо помнила, как посетила этот поселок, где дома были построены на платформах, опирающихся на сваи у берега озера. Оно было далеко отсюда, у Золотой Топи, вниз по реке за Тернистым Адом. Она обвела глазами свитки, ящики, книги. Быть может, глаз способен сделать явным и другое? Девушка держала светильник в одной руке, а меч в другой, пока Джеган развертывал свитки и раскрывал те книги, застежки которых поддавались. Кадия обошла стол, наклоняя рукоять над записями. Но ничто не менялось. И никаких знакомых знаков она не различала, как и Джеган.

Движение в дверях заставило их обернуться. Вошел Госел в сопровождении Тостлет. Оба тщательно кутались в свои рваные одеяния, опасаясь ненароком что-нибудь задеть и опрокинуть.

Благороднейшая! — Кадия сразу же сосредоточилась на этой мысли. — Куав снова видел сон. Грядет Тьма. Призови свою Силу, чтобы преградить ей доступ сюда.

Кадия встала перед хасситти.

— Госел, я не владею истинной Силой. Вот это, — она повернула меч так, чтобы он увидел три ока в рукояти, — с моей помощью сослужило моему народу хорошую службу. Но мне неведом сам источник Силы, я не знаю, могу ли вызвать ее по своему желанию. Проверять это в битве было бы неразумно. Вот все, что он сделал для нас сегодня, — повинуясь ее жесту, Джеган взял пергамент с изменившимися письменами. — Мой боевой товарищ говорит, что это письмена его племени, но он им не обучен. Что ты, Госел, способен прочитать в этом месте?

Хасситти ответил ей недоуменным взглядом.

Благороднейшая, нам не было предназначено вести записи. Мы, — его когтистая рука обвела комнату, — снесли сюда на хранение все, что нашли, но нам. неизвестно, что запечатлено в этом.

Ваш сновидец, — сказала Кадия, теряя вспыхнувшую было надежду, — что ему открылось?

Тьма и Тьма, Благороднейшая. — Госел нерешительно протянул руку к мечу, но даже когтем к нему не прикоснулся. Веко верхнего глаза было открыто, казалось, он всматривается в хасситти.

Госел тоже уставился на глаз, а затем, к удивлению Кадии, поднял когтистые руки и прикоснулся к собственной переносице.

Благороднейшая! — донеслась до нее его мысль. — Это Сила, нам неведомая. Знаем только, что она способствует непостижимым деяниям и подвигам. — Он чуть повернул голову и посмотрел на пергамент в руках Джегана. — Если Сила показала тебе это, Благороднейшая, то ты должна знать, в чем тут смысл.

Кадия от раздражения чуть было не зашипела, как Джеган. Сколько она ни ищет, ответа нет, а только все новые вопросы.

Ну хорошо, они получили весть, оставленную здесь. Узнали о ней благодаря мечу — единственному предмету из известных ей, который, несомненно, обладает тем, что ее соплеменники называют «магией». Весть упоминала селение, которое уничтожила буря в давние времена и которое возникло вновь как родное селение Джегана. Если ничего яснее тут отыскать невозможно, зачем понапрасну терять время, роясь в этих непонятных записях существ высшего разума, и слушать предупреждения тех, кто видит зловещие сны?

Свою находку она отнесет в селение Джегана. Уж конечно, у них должны быть более понятные записи, которые могут оказаться полезными. Горы, темные забытые селения — если и возможно разобраться во всем, то лишь действуя. Таков был обычай Кадии. Свою находку им следует доставить туда, где из нее сумеют извлечь полезные сведения.

ГЛАВА 8

Кадия решила отправиться в путь, но ей пришлось убеждать хасситти, что это необходимо. Маленький народец был накрепко связан с городом и даже представить себе не мог, что кто-то захочет добровольно его покинуть. Она выслушивала предостережения и мольбы, которые совсем истощили запас ее терпения. Ей уже начинало казаться, что хасситти попробуют удержать их насильно, прибегнув, например, к какой-нибудь ловушке вроде лабиринта из световых лучей.