Золотой Небесный Триллиум

— Высвободи Силу, королевская дочь, очисть наш край!

Кадия пошатнулась — так тяжело опиралась на нее немощная уйзгу. Девушка все еще держала меч перед собой, но теперь рукоять нагибалась к земле. Словно непомерный груз тянул вниз ее руку, Кадия испытывала слабость, будто эта бешеная вспышка пламени истощила ее силы.

Джеган осторожно направился к останкам оддлинга, но остановился на порядочном расстоянии от них. Кадия увидела то же, что и он: стена кустов на глазах засыхала, принимая отвратительный желтовато-белесый цвет. Видимо, ползущий заражал все, к чему ни прикасался.

Зараза распространялась с ужасающей быстротой. Кадия подумала, что желтизна, может быть, старается замкнуть кольцо вокруг них, четверых.

С большим трудом она снова подняла меч и, нацелив на засыхающие кусты, на пораженные гнилью лианы, всей силой воли призвала его к жизни.

И вновь вспышка. На этот раз у нее возникло ощущение, что огонь высасывает ее последние силы, питаясь ими.

На этот раз дело не ограничилось одним большим взрывом — на ветках и петлях лиан мелкие вспышки следовали одна за другой, открывая перед ними проход.

Кадия старалась удержаться на ногах сама и держать меч неподвижно, но больше не сумела извлечь из него ничего. Свет померк и угас. Три глаза опять закрылись, и Кадия рухнула на колени, совсем измученная. Джеган мгновенно подбежал к ней:

— Пророчица!

— Я… я больше не могу… — кое-как выговорила она, задыхаясь, точно после долгого бега, руки беспомощно опустились, и обломанный конец меча звонко ударился о камень.

Чья-то рука обняла ее плечи.

— Смайл! Питье Предвидящих!

Нетерпеливый приказ прозвучал и в мозгу девушки. Поддерживала ее теперь Салин, как перед этим она поддерживала ведунью. Юноша-уйзгу сбросил с плеч мешок, достал закупоренный бурдюк и вытащил пробку. В еще не рассеявшийся смрад влился новый запах — чистый аромат целебных трав. Кадия сделала глоток.

Каждое движение ей все еще давалось с трудом, но теперь по ее телу разлилось приятное тепло и дышать стало легче. Джеган встревоженно наклонился над ней, потом кивнул не то ей, не то Салин.

Поправив мешок на спине, он направился к проходу, проложенному мечом, всмотрелся в даль.

— Оно все еще погибает, — сообщил он. — Однако Нам вряд ли следует идти и дальше этой дорогой, пусть она и кажется очищенной.

Кадия подумала, что ей и меньшая дорога сейчас не по силам, и очень испугалась. Ей ли не знать, как дорого обходится каждое употребление меча! Пусть у нее в руке средство очистить край, только ее тело этого напряжения не выдержит.

— Королевская дочь, ты можешь уничтожить Зло. — Впервые Смайл обратился к ней прямо. — Ты освободишь от него нашу землю…

Кадия с трудом покачала головой:

— Я слишком слаба. Великой Силой я не наделена. — Она подняла меч. Да, глаза на рукоятке были плотно закрыты. Быть может, не только она отдала все. И то, что обитает в ее талисмане, тоже ослабело. А вдруг навсегда?

Она кое-как вложила меч в ножны и, опираясь на копье, поднялась на ноги, поддерживаемая Смайлом и Салин. Она пошатывалась, словно после долгой болезни.

Такая слабость вызвала в ней гнев. Она не какая-ни-будь изнеженная красавица! Болото многого требует от тех, кто ходит по нему. А она ходила и будет ходить! Такой выбор она сделала по доброй воле.

Облизнув губы, Кадия быстро осмотрелась вокруг и спросила Джегана:

— А другой путь вперед есть, охотник?

Он указал чуть правее пепелища, выжженного мечом Силы. Там не было заметно никаких следов желтизны или увядания.

— Вот путь, Пророчица, но дальний.

Каким-то образом Кадия сумела улыбнуться.

— Так и будет, товарищ по щиту. Ведь я после каждого шага буду останавливаться!

ГЛАВА 12

Джеган повел их в обход отступившей на время заразы, и идти действительно стало много труднее. Под почвой и растениями тут не скрывались древние каменные плиты, и Джеган со Смайлом поочередно шли вперед, древком копья проверяя, выдержит ли земля их вес. К удивлению Кадии, остров, на который они высадились, оказался большим, возможно, даже больше того острова на юге, где была построена Тревиста.

Силы постепенно возвращались к ней, и на второй день она уже могла идти быстрее. Меч она больше не вынимала, только иногда поглядывала на рукоять — глаза талисмана оставались закрытыми. Кадия тревожилась: что, если в этих вспышках она израсходовала всю заключенную в нем Силу?

В середине четвертого дня они увидели открытую воду. Муссон бушевал тут особенно сильно, хотя теперь разлив уже спал. Однако бурный поток перед ними выглядел таким темным и густым, словно весь ил со дна поднялся к поверхности. На другом берегу вставали темной сплошной стеной заросли, высотой не уступавшие деревьям лесов на осушенных землях; их густо переплетали лианы. Даже на таком расстоянии были видны торчащие на ветках колючки длиной с дротик в колчане на плече Джегана. Ошибиться было нельзя: это начинался Тернистый Ад, оплот скритеков.

Кадия уже дважды проезжала его, но по реке между берегов, заросших жуткими колючими зарослями, а пробиваться сквозь них ей не доводилось. И она не была уверена, что это вообще возможно.