Золотой огонь Югры

Он рывком повернул голову на голос. Арчев, выскользнув из-за прикрывавшей вторую дверь малиновой завесы, подскочил, сжал Еремею запястье, вывернул руку.

— Не спеши, шаманенок, — он тихо, удовлетворенно засмеялся. — Мы еще не договорились с тобой о выкупе тети Люси.

Из той же двери появился постаревший, напуганный капитан — Еремей презрительно взглянул на него и отвел глаза; за капитаном вышли: незнакомый, с рыжей бородкой, в шинели, и усатый, который крутил в руке синие очки, другую руку держал за спиной — этого, кажется, видел в коридоре парохода, когда впервые встал с постели.

— Я покажу тебе Сорни Най, — твердо сказал Еремей, глядя в глаза Арчеву. — Когда отпустишь Люсю и Антошку, поведу на имынг тахи.

Арчев задумчиво посмотрел на Люсю, на Антошку.

— Допустим, я отпущу твоих друзей. Но ведь они сразу же помчатся к дорогому товарищу Фролову. Приведут чекистов, что тогда?

— Фролов скоро сам сюда придет, — уверенно заявил Еремей. — Ему Алексей скажет, что я убежал. Они станут меня искать. Быстро найдут, где я.

12

В маленькой, без окон, комнатенке багровый свет большого фонаря играл красными бликами на стеклянных боках бутылей, окрасил густорозовым лица Фролова и Апельбаума. Эксперт, плавными движениями полоскавший в ванночке квадратик бумаги, оправдывался:

— Вы меня простите, а можете, впрочем, не прощать, но репродукция получилась — дрянь, потому что гипосульфит дрянь невообразимейшая. Разве это работа, спрашиваю я вас? И отвечаю, хотя мне и хочется плакать: нет, это не работа!

— Я понял, надеяться на чудо не приходится, — стараясь, чтобы в голосе не прорвалось недовольство, прервал Фролов эти стенания. — Но все же давайте посмотрим, что получилось.

— Посмотрим так посмотрим, — скорбно согласился Апельбаум. — Только что мы увидим, спрашиваю я вас? А увидим мы скорей всего мой позор. Хорошо, что при таком свете не видно, как я краснею от стыда.

Он вытянул из ванночки фотографическую карточку, хотел окунуть ее в соседнюю — с водой, но Фролов выдернул из его пальцев снимок, поднес к глазам.

В алом свете фонаря смотрел на него Арчев: лицо жесткое, губы властно и капризно поджаты, взгляд колючий.

— Хочу предупредить, что переснимать с фоторабот дело вообще сложное, — унылым голосом принялся объяснять эксперт, поглядывая то на портрет, то, ожидающе, на заказчика. — В нашем же случае — особенно: вы дали групповое фото, а я хотел, чтобы этот мерзавец получился покрупней, но боюсь — вышло нечетко…

— Что вы, что вы, — обрадованный Фролов заулыбался. — Все отлично, — протянул, возвращая, фотографическую карточку. — Спасибо! Теперь — побыстрей и побольше! Не забудьте про портрет Шмякина…

В дверь, чуть не срывая ее с петель, забарабанили, забухали с такой силой, что хлипкий крючок заподпрыгивал.

— Товарищ Фролов, Еремей Сатаров сбежал! — послышался смятенный голос Алексея.

Фролов выскочил в коридор.

— Как сбежал?

— Я ни на шаг не отходил от него, — прижимая руки к груди и пряча глаза, начал Алексей. — Ждал бандитов, охранял мальчика, а он — сам… Такого я не предвидел…

И скороговоркой выпалил о том, что произошло.

— Десять суток ареста! — рявкнул Фролов, как только Алексей перевел дыхание. — Отсидишь, когда поймаем Арчева. — Крикнул через дверь: — Портреты Арчева и Шмякина в дежурку. Срочно!

Побежал к выходу. Около барьерчика, за которым сидел у стола с двумя телефонами пожилой чекист, приказал:

— Немедленно свяжитесь с жилсоветом, выясните, куда переселили жильцов дома семь по Береговой, — повернулся к помощнику дежурного, вскочившему со стула при появлении начальства. — Оперативную группу — сюда! — Ткнул перед собой пальцем. — Чоновцев по тревоге — сюда! — И снова к дежурному: — Направьте в город верховых патрульных. Задерживать всех, кто будет сопровождать мальчика-остяка лет четырнадцати, одетого… Как он одет? — спросил у Алексея.

— Как все воспитанники, — торопливо ответил Алексей. — Серая блуза из чертовой кожи, такие же штаны… Да, на ногах национальные летние сапоги. Нырики, или как их там.

— Доложите начальству, что я — к Медведевой! — приказал Фролов. — Вернусь, все объясню.

По коридору уже бухало множество ног — из комнаты политучебы бежала оперативная группа.

— Ждать моего приказа! — объявил Фролов и подтолкнул Алексея к двери во двор. — Поехали!

Трофейный английский мотоцикл с широко разметнувшимися рукоятками руля, служивший еще колчаковской контрразведке, завелся, как ни странно, сразу. Фролов вскочил на сиденье, покосился на удрученного Алексея в коляске — держись крепче! — и мотоцикл, рыча, окутываясь синим дымом, вырвался на улицу.

Около рыночной площади Фролов притормозил.

— Постарайся найти Анну Никитичну, — приказал Алексею.

Ехать через барахолку пришлось медленно. Наконец народу стало поменьше; Фролов прибавил газу, мотоцикл полетел по уклону дороги туда, где весело переливалось на пароходах и баржах людское множество.