Золотой остров

Насколько я мог проследить, моя жизнь была заурядной до скуки. За обычной школой следовала обычная работа учеником в гараже, затем два года военной службы, которая дала мне возможность повидать места, куда бы я никогда не попал по своей воле. Жизнь казалась приятной, и, когда вышел срок, я остался служить дальше. Мне удалось получить офицерское звание, когда в армии на переломе века оно еще давалось тем, кто это заслужил, а не только имеющим лоб и подбородок, скошенные под надлежащим углом. Затем я женился и очень скоро после этого обнаружил, что моя способность жить в убеждении, что двое могут вести столь же недорогой образ жизни, как и один, была решительно неправильной. Я быстро покатился под гору и, в конечном итоге, совершил два несанкционированных изъятия из бумажников боевых соратников. Меня поймали и подвергли суду чести. Наихудшим во всем этом было изумление всех этих утюжьих подбородков и то, что подозрения и сомнения желчных старых полковников наконец совершенно подтвердились. Затем положение безработного, за которым последовали мелкие кражи, непродолжительные внутренние усилия и еще больший период безработицы, отчаяние, одна расчетливо неудачная попытка самоубийства, и потом Тони Миллер. Нет нужды говорить, что где-то на этом пути я вернулся к состоянию холостяка. Не то чтобы Кристина возражала против моей криминальной активности; наоборот, ее заботил недостаток успеха в этом деле.

Это была почти вся моя биография. Если в ней и было что-то, что могло оказаться полезным Поттеру и его друзьям, то я пока этого не видел, и мое часовое раздумье не породило ничего, кроме головной боли.

Утром Делейни сидел и наблюдал, как мы ели. Или, точнее, пили, поскольку завтрак состоял только из кофе. Поттер появился, когда мы вымучивали третью или четвертую чашку; французы не могут делать кофе столь хорошо, как они об этом думают. Поттер сел за стол и жизнерадостно засиял:

— Все улажено? Добро, мы отправляемся.

— Куда?

— Не беспокойтесь об этом, — сказал он.

— Прошлую ночь… — начал было я.

— Позже, — сказал он мне, стрельнув глазами на Тони и обратно. Это подтвердило мою догадку. Во что бы я ни вляпался, в нем не было роли для Тони, кроме той, что ему пришлось бы разделить со мной, откажись я играть в эти игры.

Нас привезли на небольшой аэродром сразу за городом. Легкий самолет уже поджидал, и мы сразу же взлетели. По случайным солнечным бликам я догадался, что мы направлялись на юг. Затем самолет повернул на юго-восток, и, когда он приземлился, я был вполне уверен, что знаю, где мы находимся. Я был однажды в этих местах во времена моей армейской службы — самолет, в котором я летел, приземлялся тут для дозаправки. Место это называлось Истре, около пятидесяти миль к северо-западу от Марселя, и я вспомнил, что оно находилось в середине плоской, бесцветной местности, которая могла бы показаться чудесной, будь вы орнитологом, и ужасной, если кем-то иным. Я не интересовался орнитологией.

Поттер оказался хорошим организатором. Он устроил две небольшие хибары для нашего размещения. На этот раз охрана отсутствовала. Она была и не нужна — идти было некуда, и к этому времени я знал, что обстоятельства против нас. Что до Тони, то никто ничего ему не сказал, и он, хотя и не показывал этого, был явно обеспокоен. Он знал, что я изрядно погружен в происходящее, а он нет, и это, вероятно, более всего его беспокоило. Тони любил быть в центре событий.

Впрочем, мы пообедали вместе, и это, казалось, сделало его счастливей. Тем не менее, после этого его отослали в одиночное заключение в другую хижину, и Поттер предложил мне сесть и слушать. В этом не было необходимости, к тому времени я сгорал от желания знать, во что меня впихивали.

Глава третья

Поттер закурил сигарету и выпустил три кольца табачного дыма перед тем, как начать.

— В 1954 году вы были призваны в армию на действительную военную службу. Вас направили в подразделение, расквартированное в Хаббании в Ираке. По окончании срока службы вы подали рапорт о зачислении в кадры и оставались там еще на три года. — Он взглянул, произвело ли это на меня впечатление. Не особенно, поскольку я предположил, что он имел доступ к личному делу, где все это имелось. — Будучи в Ираке, вы участвовали в обмене опытом с иракской армией. С тремя другими британскими солдатами вас временно откомандировали в иракскую военную тюрьму в Багдаде.

Он опять сделал паузу, и на этот раз я был удивлен. Это тоже могло содержаться в документах, но только в рапортах местного командования, вряд ли достаточно важных, чтобы поступать в центральные отчеты. Казалось, он ожидал реакции, и я кивнул:

— Это так. Идея состояла в том, чтобы они обучились у нас, как мы обращаемся с преступниками. Полагаю, ожидалось и обратное, но не могу сказать, чтобы я многое перенял.

— Вероятно, нет. Подразделение, в котором вы состояли, было небольшим. Капитан, унтер-офицер, два сержанта, три капрала, включая вас, и сорок человек. Трое других, посланных с вами в тюремный отряд, были унтер Стэнсил и два рядовых, Кеннеди и Арчер.