Золотой павлин Сабатеи

— А хоть бы и так! — огрызнулся Хафар. — Ничто не вечно в этом мире.

— Правильно, — согласился Конан. — Я тоже так думаю.

— Вот и подумай! — повернулся к нему Хафар. — Тебе осталось на размышления три дня!

— Что же будет через три дня? — прикинулся непонимающим киммериец.

— Через три дня сюда прибудет сам Мусаиб!

«Не прибудет, — ухмыльнулся про себя варвар. — Через два дня я вышибу из него дух, чего бы это мне ни стоило, клянусь Солнцеликим Митрой!»

— А что будет с Испараной? — спросил он, чтобы полностью утвердиться в своих подозрениях.

— Мусаибу она не нужна, — отрезал Хафар. — Можешь забирать ее себе. Остаток пути они проехали молча. Каждый думал о своем, и если визирю мнилось блестящее будущее при дворе нового правителя Замбулы, то у киммерийца заботы были посерьезней. Он пытался придумать, как ему пробраться в Хоарезм к скелету-визирю, разобраться с ним, да еще и уцелеть. Задача, что и говорить, не из простых.

* * *

— Ну, как твои дела? — встретила его вопросом Испарана, когда он спрыгнул с коня.

— Мои — хорошо, — обнимая ее, ответил варвар, — да и Хафар принес неплохие новости.

Визирь важно прошествовал в шатер, крикнув по пути:

— Давайте обедать, я жутко проголодался в дороге!

Киммериец и Испарана вошли вслед за ним. Визирь, видимо, размечтавшийся сверх меры, пока ехал в лагерь, процедил сквозь зубы:

— Теперь в этом шатре буду жить я. До приезда Мусаиба, конечно, — поправился он.

— Почему это ты? — не поняла Испарана. — Это же шатер Джунгир-xaна!

— Джунгир-хан мертв, — отрезал Хафар. — Теперь я здесь за главного.

— Ты что, заболел? — удивилась Испарана и повернулась к варвару — Значит, ты ему ничего не рассказал?

— Зачем? — усмехнулся киммериец. — Наш благородный друг все решил сам. Разве ты не видишь, как он раздулся от важности, как индюк?

Испарана вскрикнула. Она все поняла.

— Ты что же, мерзавец? — Она сделала несколько шагов к визирю, на ходу вынимая меч из ножен. — Поганый предатель!

— Постой! — Если бы варвар не перехватил ее руку, голова Хафара катилась бы уже по полу. — Сейчас разберемся, клянусь Светлоликим!

Хафар вскочил на ноги и прижался к полотну шатра:

— Конан! Убери от меня эту безумную бабу!

Киммериец отпустил Испарану и расхохотался так, как давно уже не смеялся.

— Глиста ты замбулийская, — с трудом выговаривал он сквозь хохот. — Какой же ты государственный деятель, если даже на наживку безмозглого варвара попался, как тупая рыба?

Визирь переводил обезумевшие от ужаса глаза с Испараны на Конана, поняв, наконец, что произошло. Смертельный холод начал подниматься к его горлу, предательски задрожали руки.

Варвар сделал два шага вперед и сорвал с него оружие, примерно так же, как недавно сделал это с Азатбахтом.

— Сиди здесь, паук вонючий! — гаркнул он на обезумевшего от перепуга Хафара. — Я так и чувствовал, что ты только и ждешь удобного случая, чтобы предать своего повелителя. Сейчас я его свяжу, и пусть он посидит в шатре, — повернулся он к Испаране, — чтобы лишнего шума не было. Завтра я поеду к этому ублюдку Мусаибу, а его посади к Юлбашу. Пусть тот ему расскажет, как зарезал Джунгир-хана.

Конан опять захохотал, и его смех совершенно парализовал бывшего великого визиря Замбулы. Он смотрел на варвара остекленевшими глазами, и уже никакие мысли не посещали его голову, кроме желания завыть по-волчьи и убежать в степь или в пустыню — куда угодно, лишь бы только не видеть этого хохочущего гиганта. Громоподобный смех, словно огромный молот, бил его прямо по мозгам, все сильнее и сильнее, и уже не было никаких сил его терпеть. Хафар зажал ладонями уши и пронзительно завизжал. Его визг раздавался до тех пор, пока варвар не заткнул ему рот сорванным с него же тюрбаном.

— Спятил, Нергал ему в печень, определенно спятил! — Варвар с презрением посмотрел на мычащего Хафара и предложил Испаране — Ты не хочешь пойти выкупаться? А то я сильно пропылился в дороге…

Ответом ему был пламенный взгляд карих глаз, потемневших от еле сдерживаемого желания.

Глава седьмая

Впереди у Конана было сложное и опасное дело, и при всей вере в свои силы варвар несколько сомневался в его успехе. Однако выбирать ему не приходилось. Предстояла ночь, когда Песья звезда и звезда аль-Мицар, как сказал ему Аршад, встанут на одной линии с кромкой осходящей луны. В эту ночь он сможет всучить проклятый перстень это скелету Мусаибу, будь он неладен! На этот раз варвару не пришлось долго упрашивать стражу пропустить его к великому визирю Хоарезма. Едва он появился у дворца, один из стражников, узнав его, стремглав помчался докладывать своим командирам о прибыии варвара.

— Удивлен! — Мусаиб встретил его холодным взглядом с высоты подиума, похожего на сторожевую башню.

— О, высокочтимый! — Конан отвесил глубокий поклон, чтобы никто не видел, как он усмехается. — Великий визирь Хафар шлет со мной послание правителю Замбулы.

Визирь пожевал тонкими губами, сдерживая улыбку. Почтительное обращение варвара произвело на него должное впечатление.

— Ну, что ж! — Он жестом разрешил киммерийцу прилизиться.