Золотой петух. Безумец

Казалось, юноша что-то не договаривал. Генерал перебил его:

— Расскажи лучше, как вы защищали Баязет.

— Штоквич отважно сражался с курдами, но, потерпев неудачу, засел в крепости. Часть ополченцев осталась в городе, потому что в крепости не хватало для всех места и не было провианта. Кое-кто из ополченцев-тюрок бежали в Игдир и Персию, а мы, армяне, решили умереть, но не сдавать город. Нас было немного, но горожане пожелали присоединиться к нам, — несчастные прекрасно знали, какая участь их ждет, если турки снова овладеют Баязетом. Вы ведь знаете, генерал, с какой радостью встречали армяне победоносные русские войска, когда они впервые вступили в Баязет. Это не забудут и не простят нам османы. Они будут мстить армянскому народу, который предпочитает русского орла турецкому полумесяцу…

— Ты опять уклоняешься от ответа, — перебил его генерал. — Чем же кончилось дело?

Пересилив волнение, вызванное гнетущими воспоминаниями, юноша продолжал:

— Быть может, нам вместе с горожанами и удалось бы отстоять город, но у них не было оружия. Несмотря на это, все же многие присоединились к нам. Первое время, признаться, мы дрались отчаянно: наш маленький отряд сдерживал натиск врага, во много раз нас превосходившего. Бок о бок с нами бились добровольцы тюрки. Но вдруг в разгаре сражения они стали покидать поле битвы и побежали. Вероятно, им не хотелось стрелять в своих единоверцев… Мы, армяне, остались одни, но продолжали упорно защищаться. Сражение продолжалось несколько часов, пока у нас не кончились огнестрельные запасы. Завязался рукопашный бой. Многие пали, часть была захвачена в плен, остальные, видя, что сопротивление бесполезно, бежали. Только тогда враг овладел городом.

— Понятно… — проговорил генерал.

Он встал, вынул из маленькой шкатулки крест и, подойдя к юноше, собственноручно повесил ему на грудь.

— Ты заслужил этот крест, — сказал генерал, — и я постараюсь выхлопотать тебе чин и награду. Кроме того, предлагаю остаться у меня. Мне нужны такие храбрецы, как ты.

Склонив голову в знак благодарности, юноша указал на крест и сказал:

— Эта награда для меня большая честь. Но я буду вам очень признателен, если вы разрешите мне немедленно отправиться в путь.

Генерал, удивленный скромностью юноши, спросил его:

— Куда же ты спешишь?

— Я должен спасти одну жизнь, которая мне дороже всего на свете.

— Это, видимо, твоя тайна? — добродушно спросил генерал.

— Да, это тайна моего сердца…

— В таком случае прими от меня маленький подарок, он пригодится тебе. — С этими словами генерал протянул ему золотые монеты.

— Самая лучшая награда для меня сейчас — это свобода, — сказал юноша, отказываясь от денег.

— Ну иди, господь с тобой, — проговорил генерал и пожал ему руку.

Юноша поклонился и вышел.

Глава пятая

Заглянем в прошлое.

В районе Багревана, вблизи монастыря св. Иоанна (Уч-килиса), на берегу одного из верхних притоков Евфрата расположилась армянская деревня О… Она лежала в широкой долине, которую природа щедро украсила своими дарами. По обеим сторонам долины тянулись цепи гор, покрытые снегами, которые сжимали ее в своих прохладных объятиях. По дну долины, прихотливо извиваясь, катился приток Евфрата; местные жители называли его Ax-су, то есть Белая вода. Речка была такая прозрачная, что вполне заслуживала свое название. Горы, окружавшие долину, были богаты пастбищами, и на них паслись многочисленные стада. На склонах гор и в долине, всюду, где позволяла природа, росли пшеница, ячмень и другие злаки. К каждому клочку земли здесь прикоснулась рука труженика-земледельца. Несколько деревень, утопавших в густой листве садов, издали казались зелеными островками на этой голой, безлесной равнине.

Деревня О… стояла на самом краю долины, прижавшись к оврагу. Дом старосты Хачо (полное имя его было Хачатур) был самым большим и считался самым богатым в деревне. Каждое утро со двора Хачо выгоняли на пастбище около ста голов скота. Он был владельцем самых отменных в деревне коров, буйволов, быков и лошадей. Гурты его овец паслись под присмотром пастухов на окрестных горах. Хачо принадлежала деревенская маслобойня и прекрасная мельница в окрестностях деревни, жернова которой неутомимо вертелись весь год.

Но опорой богатства Хачо были семеро сыновей, на которых держалось все хозяйство.

Сыновья его были женаты: женаты были и некоторые из внуков старосты, так что в доме было полным-полно детворы. На глазах у старика Хачо выросло многочисленное потомство, которое обитало под его кровом и составляло отдельный маленький мир. О семье Хачо в деревне ходила поговорка: «У Хачо столько ребят, сколько телят».

Из семи сыновей Хачо не был женат только баловень отца Степаник, которому недавно исполнилось шестнадцать лет. Глядя на него, сразу бросалось в глаза, что он еще не достиг зрелости, присущей его возрасту, — особенно на юге, где юноши рано мужают.

Лицо у Степаника было нежное и миловидное, как у ребенка. Он чем-то напоминал юную девушку.