Золотой петух. Безумец

Путник был молод, и одежда его напоминала шутовской наряд: прямо на голое тело была накинута рваная солдатская шинель, подпоясанная веревкой; не хватало только войлочной шляпы с бубенцами, да с лица была стерта краска. От солнечных лучей его защищала шапка, сплетенная из листьев осоки, — такие самодельные шапки носят крестьяне во время жатвы. Этот незамысловатый, дедовских времен головной убор затенял его мужественное лицо, выражавшее в этот момент тайную грусть и глубокое внутреннее волнение. Путник выглядел удрученным и опечаленным.

Вдруг до него донеслось ржанье. Он остановился и внимательно посмотрел вокруг. Ржанье повторилось. Ему показалось, что оно доносится из ближайшего оврага. Свернув с дороги, он поднялся на холм и поглядел вниз. В овраге, заросшем травой, паслась оседланная лошадь. Неподалеку виднелись заросли кустарника. Всмотревшись пристальнее, путник заметил возле кустов воткнутое в землю копье, острие которого сверкало в солнечных лучах. «По-видимому, где-то здесь укрывается всадник, — подумал он. — Судя по всему, это курд, потому что копье и сбруя курдские. Вероятно, он спит, так как лошадь стреножена».

Вдруг его осенила какая-то мысль, и он спустился в овраг, Но дну оврага бежал маленький ручеек, по берегам которого рос густой тростник. Спрятавшись в тростнике, путник стал осторожно подползать к кустам. Он полз проворно, как змея. Легкий ветерок шелестел в тростнике, заглушая шорох его движений. Все обещало удачу. Наконец путник дополз до кустов, около которых было воткнуто копье; здесь он притаился и начал наблюдать. В нескольких шагах от себя он увидел человека, лежавшего в тени кустарника. Судя по одежде, это был курд. Спал ли он, или бодрствовал — трудно было сказать, так как он лежал спиной к путнику.

Путник продолжал наблюдать. Его беспокоила одна мысль: спит курд или нет. Волнение душило путника, глаза его загорелись гневом. Видимо, ему придется иметь дело с вооруженным с ног до головы противником. Сможет ли он, безоружный, одолеть его? Но время шло, и надо было принимать какое-то решение. Каждая минута была дорога… Но что предпринять, на что решиться?..

Пока путник размышлял, курд вдруг поднял голову, поискал глазами лошадь и, убедившись, что она мирно пасется, снова опустился на хурджин[24], служивший ему подушкой. «Значит, он не спит, а если и спал, то проснулся». Путник нахмурился, ноздри у него раздулись, губы задрожали. Взглянув на копье, он увидел, что оно находится как раз против того места, где он притаился. Это его немного успокоило, в глазах мелькнула радость. Оружия — вот чего ему не хватало! Одним прыжком, как пантера, выскочил он из-за кустов, выхватил копье и в мгновенье ока очутился перед курдом.

— Отдай оружие! — были его первые слова.

Увидев перед собой незнакомца в солдатских лохмотьях и несуразной шляпе, курд окинул его презрительным взглядом и, не меняя позы, потянулся за пистолетом. Он направил его в лицо путнику и сказал:

— На, получай!..

Грянул выстрел, но пуля пролетела мимо.

— Ах, бессовестный, ты еще смеешь сопротивляться! — крикнул путник и вонзил копье в горло курду. Горячая кровь хлынула на землю, тело курда содрогнулось, голова запрокинулась. Последним отчаянным усилием он пытался вытащить саблю из ножен, но силы изменили ему, и он выпустил ее.

— Собака, за что ты убил меня?.. — вырвался у него предсмертный возглас.

— Ты убил и ограбил многих армян. Это у вас я научился убивать!.. У вас научился грабить!.. Мне надо далеко ехать, но у меня нет ни одежды, ни лошади, ни оружия. Твоя одежда, оружие и добрый конь, который пасется здесь, мне необходимы. Я знал, что ты мне не отдашь их добровольно, поэтому решил убить тебя. Теперь ты лишен возможности грабить, но, будь спокоен, твои братья отлично поживились в Баязете…

Курд уже ничего не слышал, он лежал бездыханный.

Все это произошло в течение нескольких мгновений. Путник оттащил тело в тростник, прикрыл мертвеца своей изодранной шинелью, надел на себя его одежду, взял саблю, вскочил на резвого коня и ускакал.

Глава четвертая

На другой день после описанного происшествия какой-то всадник птицей влетел в лагерь Тер-Гукасова и заявил, что имеет очень важное письмо на имя генерала. Гонца провели к генеральской палатке. Дежурный офицер взял у него письмо и велел подождать у входа. В ожидании вызова всадник водил взад и вперед взмыленную лошадь. Через несколько минут его вызвали к генералу.

В палатке за столом сидел плотный военный среднего роста. Это был генерал Тер-Гукасов. Склонив над столом седую львиную голову, он держал в руках письмо и, читая его, непрерывно курил. Вид у него был взволнованный. Он повернулся к гонцу и спросил:

— Ты армянин?

— Да, я армянин, сын священника.

Генерал бросил проницательный взгляд на смелого юношу и продолжал допрос.

— Есть ли в крепости хлеб? — спросил он.

— Скоро начнут пожирать друг друга или же умрут голодной смертью…

— А как с водой?