Золотой поезд

- Цел! - закричал Мате. - Цел! Но где он? Засыпан породой! Марков предатель. А мы… мы… я даже не знаю, как это по-русски назвать. Я не знаю такого плохого слова!

- Подожди, Мате, - остановил его Лавров.- Спокойно. Я расскажу по порядку. Марков оказался предателем. Никакого отряда не было. И вообще мы были уже по эту сторону фронта. Как раз накануне наши здорово потрепали беляков и части генерала Товаркова отошли назад. Но Марков, видно, этого не знал. Он рассчитывал выстрелами привлечь колчаковцев. А не удастся - так заставить нас взорвать поезд. Он еще до взрыва успел скрыться. И ведь, гад, пробрался через туннель, чтобы мы не смогли его преследовать. Сначала мы не заметили его бегства - не до того было. Стали отходить и встретили отряд чекистов. Они возвращались с задания- ликвидировали какую-то банду, услышали взрыв и поспешили к нам. От них мы узнали о делах на фронте. Тогда мы вернулись. Нашли наших товарищей. Марков их застрелил. У обоих раны в затылках. Видно, он немного отстал и… помнишь было два револьверных выстрела сначала? А потом он поднял стрельбу, потом…

- Где Марков?

- Марков побежал вперед, - не сразу ответил Лавров, - хотел выйти к своим - это значит к белым, но наткнулся на Андрея. Он не заметил двух других, думал, что Андрей один, и попытался его убить. Но только ранил. Его захватили. Сейчас идет следствие. Оказывается, он не Марков вовсе, а известный провокатор Ломакин.

- А мы не поняли этого и… не выполнили задания,-Мате заходил по комнате. - Надо ехать в Москву. Немедленно. Еду я, - произнес он.

Ильин сделал попытку приподняться.

- Что же ты скажешь?

Мате одернул гимнастерку, поправил кобуру маузера. Его добрые, всегда смеющиеся глаза были сейчас холодными, жестокими.

- Я знаю, что сказать, - ответил он. - Я скажу правду.

27

Мате шел по улице огромного, по-военному строгого города. В другое время он, так мечтавший побывать в Москве, обязательно исходил бы весь город пешком. Но сейчас Мате ничего не замечал: ни знаменитых охотных рядов, ни Иверских ворот, ни круглых афишных тумб, ни ярких плакатов - окон РОСТА. Мысли его были сосредоточены на предстоящем докладе. От волнения он все убыстрял шаг, и прохожие, удивленно глядя на почти бегущего военного, уступали ему дорогу.

Все время пути до Москвы он молчал, глядя в окно вагона, и никто в этом угрюмом необщительном человеке не узнал бы прежнего Мате. Сегодня утром он встретил знакомого венгра. Шандор, сидевший вместе с ним в лагере военнопленных, тоже был в партизанском отряде, затем в 4-й армии Фрунзе и теперь прибыл в распоряжение Реввоенсовета республики. Он рассказал Мате о гибели Франца Бокмюллера.

Три дня колчаковцы допрашивали и пытали его. На четвертый Бокмюллер заговорил. Он согласился указать, где спрятано золото. Он водил белогвардейцев по тайге двое суток, пока те не поняли, что австриец морочит их. Они зверски избили его и расстреляли. Когда Бокмюллера поставили к дереву, он запел «Интернационал». Все это рассказал Шандору офицер, перешедший на сторону красных.

Расставшись с земляком, Мате снова вернулся к своим мыслям, в тысячный раз повторяя приготовленный рапорт, подбирая наиболее верные, точные слова.

…Мате вошел в большую светлую комнату. Невысокий человек в очках поднялся ему навстречу.

- Начальник охраны поезда с золотым запасом, - доложил Мате.

- Пожалуйста, товарищ Мате, Владимир Ильич ждет вас.

Ленин сидел за столом и что-то быстро писал. Солнечные лучи падали на стол, рядом с Ленинским локтем. Увидев Мате, Владимир

Ильич встал, шагнул ему навстречу и крепко пожал руку.

- Здравствуйте, товарищ Мате. Садитесь. Рассказывайте, - Ленин указал Мате на кресло, а сам сел на стул, внимательно разглядывая собеседника.

Мате продолжал стоять.

- Что же вы молчите и почему не садитесь?

- Товарищ председатель Совета Народных Комиссаров! Товарищ Ленин, - Мате по-военному вытянулся. - Команда поезда не выполнила задания. В поезде был враг. Мы не узнали его. Поддались на провокацию…- от волнения голос Мате начал пресекаться, мало заметный акцент стал гораздо сильнее.- Я считаю, что за это надо всех наказать… Надо военный трибунал.

Веселые огоньки погасли в глазах Ильича. Он встал и остановился против Мате, заложив руки за спину и чуть склонив набок голову.

- Вы, конечно, были против взрыва, товарищ?- спросил он.

- Нет! - Мате прижал руки к груди. - Нет! Я первый был за взрыв, и меня первого надо наказать.

Ильич несколько секунд внимательно смотрел на Мате и вдруг широко улыбнулся. Он подошел к венгру и крепко обнял его.

- Мы очень любим, товарищ Мате, когда люди признают свои ошибки. Вы спасли золото - спасибо! Поезд мы скоро откопаем, и золото будет в руках его настоящего хозяина, в руках народа.

Ильич быстро прошел по комнате, заложив руки в прорези жилета, и вновь остановился против Мате.