Золотой поросенок для Дуремара

Дверь в квартиру закрылась, и Алина под бдительным наблюдением фрау Хассе через дверной глазок начала подниматься вверх по лестнице.

На втором этаже квартира Валентины Кулик. Алина прислушалась на всякий случай — тишина. Похоже, там действительно никого нет.

Вчера, когда она приезжала с отцом Полины Берг в ее квартиру, они, естественно, поднимались на лифте — как иначе с инвалидной коляской?

Сегодня она опять оказалась перед дверью в квартиру Полины. В двери торчит записка.

«Взять или нет? Во всяком случае, прочитать я могу, что там написано».

Записка оказалась от почтового курьера. Он приносил заказное письмо, и не застав получателя на месте, просит позвонить ему и сообщить, когда он мог бы доставить послание или, если фрау Берг не затруднит, она могла бы забрать письмо сама на почте.

«Не застанете. И не могла бы… Придется теперь Вальдемару Генриховичу забирать все письма и ездить по инстанциям. Никому другому они все равно ничего не дадут — только отцу. Заберу записку — может, в письме что-то важное. Хотя, что уже может быть важнее случившегося…»

Алина позвонила в дверь, возле которой была прибита табличка «Франц Штрум». Дверь почти сразу открыли. Выглянул блеклый безликий немец лет сорока. Редкие светлые волосики окружали довольно приличную лысину, а рыбьи глазки смотрели на нее испуганно.

Алина вспомнила реплику своей подруги-врача, приехавшей с международного симпозиума по вопросам борьбы со СПИДом. «Страшнее немцев только шведы!» — поделилась она своими впечатлениями и хитро посмотрела на Алину. Тогда уже было всем известно, что у журналистки Перовой имеется друг в Германии.

«Тем приятнее исключения!» — парировала она тогда и достала из сумочки фотографию Маркуса, чем-то напоминающего внешностью кумира советских женщин восьмидесятых годов прошлого века актера Игоря Костолевского.

«А вот этот как раз не исключение…» — подумала Алина, увидев перед собой Франца Штрума.

— Вы из ведомства по делам несовершеннолетних? — дрожащим голосом поинтересовался он.

— Почему вы так решили?

— Но… вот… мальчик у меня живет… Даниель, сын фрау Кулик. Не беспокойтесь, ему у меня хорошо, я его не обижаю. Да и квартира его рядом — все вещи под рукой. Удобно…

— Не волнуйтесь, я не из какого ведомства. Просто… знакомая. Хотела поинтересоваться, как дела. А вот выяснила, что Валентина в больнице… Вы разрешите мне войти?

— Ой, извините, что держу вас возле двери. Проходите, конечно. Извините, но у меня времени не так много — через полчаса Даниеля из школы забирать.

— Вы принимаете такое участие в делах этой семьи…

— Понимаете, я живу один, у меня нет родных… И у Валентины, насколько я знаю, тоже никого здесь нет. Вот я и подумал, кто же позаботится о мальчике? Его могут сейчас просто взять и отдать в чужую семью, пусть на время, но для ребенка будет травма.

— Я слышала, у Валентины есть друг. Потом, у Даниеля есть отец…

— Ни одному, ни другому ребенок не нужен. А мне он совершенно не в тягость…

— А как же с работой? Вы же работаете?

— Да. Но когда это случилось с Валентиной, я попросил на работе отпуск. Так что могу спокойно водить мальчика в школу и забирать его оттуда вовремя.

— А если Валентина будет лежать в больнице месяц, два? Вам никакого отпуска не хватит!

— Ничего страшного — я узнавал уже, его можно будет определить на продленку.

— А что врачи говорят? Вы в больнице были, узнавали что-нибудь?

— Да, в больнице был, но Валентину не видел. К ней не пускают, говорят, она еще не пришла в сознание.

— Не знаете случайно, может, она была застрахована от несчастного случая? Она могла бы получить приличную сумму в качестве компенсации. Хотя… она ведь, наверное, работала в этом доме… ну, где ее нашли, без оформления, то есть «по-черному»?

— Она что, работала в каком-то доме?

— Да. А вы что, не знали этого?

— Н-нет! Она такая интересная женщина, образованная… Неужели она ходила к кому-то полы мыть?

— Это, конечно, не мое дело, но — да, она убирала в доме у хозяев издательства, где работала Полина Берг. И не только у них.

— Конечно, я понимаю. Молодая женщина да еще с ребенком — конечно, ей социальных денег не хватало на жизнь, приходилось подрабатывать. Был бы рядом с ней порядочный обеспеченный мужчина…

— Теперь надо молиться о ее выздоровлении. А все остальное — потом.

— Да, вы правы. А Полину Берг вы тоже знали?

— Ну, не так чтобы… Но я вчера была с ее отцом в ее квартире.

— Да? А я подумал, кто это там ходит? Знаю, что фрау Берг уже нет…

— А с ней вы общались?

— Только «добрый день — до свидания». Вокруг нее какой-то ореол недосягаемости был — к такой просто так не подойдешь… Честно говоря, мне нравятся женщины попроще. Как Валентина, например… Ой, мне уже за Даниелем бежать надо в школу. У него через пять минут заканчивается урок!

«Как в жизни бывает — не нужный ни родному отцу, ни другу матери мальчик нашел настоящую родительскую заботу и внимание у совершенно постороннего мужчины…» — подумала Алина и порадовалась за незнакомого ей мальчика Даниеля.

— А в какой больнице лежит Валентина?