Золотой шар

Куоркис почти нагнал Семена Тимофеевича, когда попал под удар «дровосека». Все произошло так быстро, что Костя увидел в воздухе только кровавый ком, и они побежали по всем правилам сталкеров, оставив в траве три или четыре гайки. Но прогалину пересекли благополучно и сразу упали за первыми кустами.

– А еще заметь, – сказал Бараско, на которого смерть Куоркиса не произвела никакого впечатления, – что большинство ловушек активизируются только днем. Бойся БЛА.

Костя не успел спросить, почему. Из леса выскочили Калита и Жора Мамыра. Но и с ними Косте почему-то общаться не захотелось. А вот Бараско проявил интерес:

– Интересно было бы знать, куда они идут?

– В Припять, наверное. Куда еще? – ответил Костя. – Хочешь с ними?

– Нет. Тот, кто в Зоне ходит следом, погибает первым.

– Хорошее правило, – согласился Костя и оглянулся: ни Калита, ни Жора к злополучной сосне даже не приблизились, а тут же ушли туда, откуда появились.

После того, как он наслушался Бараско, трудно было обвинить их в трусости. Совсем недавно Калита послал его на верную смерть, и Костя понял, что в Зоне каждый за себя, ну, пожалуй, кроме Семена Тимофеевича и Дубасова. Эти люди проявили к нему сочувствие.

А над Зоной беспечно плыли облака и ласково светило солнце, и Косте в его ватнике, который хоть и был летним вариантом, облегченным, стало жарковато. Но бросить его он так и не решился, потому что остался бы в одной рваной рубахе. Джинсовую куртку он выбросил еще раньше, потому что от нее остались одни лохмотья. Да и, честно говоря, голубой цвет в лесу был сильно заметен, поэтому Костя о куртке не сожалел.

Плана у них как такового не было, разве что идти за Калитой, выдерживая дистанцию, поэтому Бараско предложил:

– Пойдем-ка, вооружимся, а то с этими пукалками, – он тряхнул СВТ-40, – много не навоюешь.

– А, вот ты где! – раздался голос, и на тропинке, как черт из табакерки, возник полицай. – Господин капитан страшно недоволен.

– Да… здесь… – неопределенно ответил Бараско, делая знак рукой Косте.

Но и без этого Костя сообразил и вовремя спрятался за толстым стволом березы.

– Ну пойдем, милок, – вздохнул полицай. – Господин капитан приказал доставить тебя живым или мертвым. Только без глупостей. А то смотри – как жахну! – предупредил он.

Положение осложнялось еще и тем, что винтовка у Бараско висела на плече, а в руках полицая держал пулемет-пистолет МР-40. И Бараско знал, что делает пуля калибра девять миллиметров, попадая в грудь человеку. Поэтому он сказал:

– Ты что, Степан? Я же свой. Петра помнишь? Вот ищу вас. Куда yKe я без своих? Пускай меня Зона сожрет, если вру!

– Знаем, знаем… – словно бы равнодушно заметил полицай. – Я давно заметил, что ты, как волк, в сторону глядишь. Ручками-то… ручками-то… не дергай!

– Да я не дергаю, окстись, Степан!

– Ну и не дергай!

– Да не дергаю!

– Кинь на землю винтовку-то! Кинь!

А Костя никак не мог нащупать рукоять взвода затвора. По привычке он искал ее справа, как у АКМ, а она была слева. Наконец он клацнул затвором как раз в тот момент, когда Бараско вроде бы в растерянности уронил на тропинку СВТ-40. Костя выскочил из-за березы и с криком:

– Умри, сволочь! – дал очередь поперек тропинки, на которой стоял полицай.

После этого он и зачем-то решил посмотреть на результат своей стрельбы. А это была ошибка, потому что он ждал, что полицай упадет, а тот все не падал и не падал, зато приподнял ствол МР-40, и тогда Косте пришлось сматываться быстро-быстро. Не разбирая дороги, они неслись лесом.

– Ты чего так долго?! – укорял Бараско. – Я уже решил, что уже все, конец – получу пулю от эсэсовца.

– Выходит, ты изменил свою судьбу?

– Выходит, – согласился Бараско и от удивления так резко остановился, что Костя наступил ему на ногу. – Только едва в штаны не наложил. Слушай, а ведь это дело надо обмыть!

– Где? – удивился Костя, оглядываясь на заросли молодых елок.

При мыслях о еде он вспомнил, что не ел со вчерашнего дня, и в животе заурчало.

– Ну не здесь, конечно, – таинственно сказал Бараско. – А есть у меня одно местечко. Так, где наша труба? – Он взглянул поверх деревьев, ища главный ориентир Зоны – уцелевшую трубу теплостанции, за лесом. – Значит, нам сюда! – и уверенно ткнул пальцем в чащу.

Через десять минут они ступили на хорошо протоптанную тропинку, которая привела их к широкому, как зев, люку, у которого, сидя на корточках, курил косяк бородатый сталкер в папахе черного цвета. Он мечтательно смотрел на небо в просвет сосновых вершин и сосредоточенно выдыхал дым из ноздрей. Косяк он держал легко и изящно, как секретарши – сигарету в дорогих телестудиях. На коленях у него лежал АКМ.

– Что нового, Джангер? – спросил Бараско.

– Сижу курю, – невозмутимо ответил Джангер. – Друга жду.

– В Зону идете?

– А куда еще? Деньги всем нужны.

– Это ты на прошлой неделе на Кровавом болоте «куни-кори» взял? Говорят, самого «дантая» обманул?

Как потом объяснил Бараско, «куни-кори» – это очень слабый антигравитатор, скорее игрушка, чем серьезный хабар. А «дантай» – охранник, биологический объект с полевыми свойствами. Обмануть его можно, но очень сложно.